15 ноября 2002
В среду, 13 ноября, Совет Федерации без особых дебатов одобрил поправки в законы “О средствах массовой информации” и “О борьбе с терроризмом”, принятые недавно Думой сразу во втором и третьем чтениях. Ускоренному антитеррористическому маршу не могли помешать ни протесты журналистов, ни жидкие пикеты “Яблока” на Большой Дмитровке. Даже спикер СФ Сергей Миронов вынужден был признать поправки юридически “не идеальными”.
Нельзя сказать, что поправки получились неудачными вследствие поспешности их принятия. К нему готовились давно, первое чтение прошло еще в июне. С тех пор они ждали своего часа. Как сказал “Консерватору” замруководителя фракции СПС Борис Надеждин, “все предельно ясно и продумано, речь идет о тенденции: под раздачу попали журналисты”. Дума и СФ просто воспользовались удобной оперативной обстановкой для ужесточения законодательства о СМИ.
Сам по себе вопрос о корректировке поведения СМИ в ситуациях непосредственной террористической угрозы не вызывает особых возражений. Однако, по мнению большинства журналистов и многих политиков, вопрос должен регулироваться корпоративными нормами, а не законодательными. Принятые же поправки, напротив, исходят из максимально расширительного и удобного силовикам толкования вопроса.
По мнению Бориса Надеждина, наиболее неприятный пункт – это запрещение цитировать лиц, высказывающихся против контртеррористической операции. “Это дает спецслужбам широкие возможности борьбы против неугодных журналистов”, – считает он. Контртеррористическая операция в Чечне идет уже три года, и поправки накладывают формальный запрет на обсуждение ее целей, средств и текущих результатов.
Представители спецслужб в парламенте оправдываются. Зам-пред думского комитета по безопасности Михаил Гришанков сказал “Консерватору”: “Разговоры о том, что поправки есть ограничение свободы слова, – это журналистские манипуляции общественным мнением. Одно из положений всеми уважаемой CNN – не брать интервью у террористов и не раскрывать личности заложников и их родственников… Поправки внесены в первую очередь в закон о борьбе с терроризмом и уже затем о средствах массовой информации. Многие журналисты боятся, что запретят давать информацию о Чечне. Я не думаю, что обычная информация о жизни в Чечне будет рассматриваться как препятствующая проведению операции. Другое дело, когда раскрывается дислокация войск и тактика проведения операций”.
Впрочем, формулировки самого Гришанкова вполне ярко демонстрируют юридическую несостоятельность реально принятых поправок – они не ограничиваются конкретными запретами (данные о дислокации войск, интервью у террористов), дополняют их запретом на передачу всякой информации, которая может воспрепятствовать проведению контртеррористической операции. То есть – традиционной квазиюридической декларацией, позволяющей бюрократическим структурам толковать норму закона в своих целях.
Павел АПТЕКАРЬ, Нелли ОРЛОВА
