Сергей Миронов: "Я понял, что Болотная — это не моя игра"

В этой рубрике “Новая” уже опубликовала беседу с кандидатом от КПРФ Геннадием Зюгановым, а также статью Григория Явлинского, собравшего свыше двух миллионов подписей в свою поддержку, но снятого по казуистическим мотивам с президентской гонки по решению ЦИК. Сегодня представляем кандидата в президенты, выдвинутого “Справедливой Россией”.

— Для многих, в том числе для большинства наших читателей, снятие Явлинского с выборов — очень плохой знак. Недавно Верховный суд поставил точку в этом вопросе, и я просил бы вас высказаться на эту тему.

— Позиция по снятию Явлинского — это ошибка нынешних властей. Имея большой опыт участия в избирательных кампаниях, в том числе сбора подписей, их проверки, сдачи их в ЦИК, утверждаю: два миллиона подписей у Прохорова не могут быть идеально чистыми, точно так же, как не может быть такого большого количества нарушений у Явлинского. Утверждаю, отвечая за свои слова, что любые подписи при политическом желании можно принять и доказать, что они чистые, и любые завернуть, доказав, что они с нарушениями. Любые. Поэтому по Явлинскому решение политическое. Становится понятно, для чего был нужен Мезенцев. Я думал, что он — технический кандидат, а он был нужен только для того, чтобы снять Явлинского, показав, что тут все чисто, мол, сняли не только его. В чем ошибка? Несмотря на то что Явлинский был бы моим конкурентом, я считаю, что граждане РФ должны иметь право выбора. И каждая представленная сегодня политическая сила должна была предъявить своего кандидата.

Почему Путин и его команда дали такие вводные? Дело в том, что Явлинский мог действительно набрать значимое число голосов, и они увидели в этом риск для реализации их задачи — победы в первом туре. Все очень просто и прагматично. Поэтому высказываюсь в поддержку Явлинского, высказываюсь категорически против этого политического решения. В том числе Верховного суда. Ну здесь мы лишний раз вспоминаем о нашей судебной системе. И не случайно один из пунктов моей программы — реформа судебной системы и переход к выборности судей населением.

— Всех-всех?

— Прежде всего районного уровня. Пускай районных судей избирает население, а дальше возможно, чтобы эти судьи выбирали свою коллегию, и дальше по иерархии вверх. Верховные суды пусть формирует Федеральное собрание.

— Как известно, митингующие граждане предложили кандидатам в президенты “кандидатский минимум”, выполнив который, они могут быть поддержаны на выборах. Вы готовы сегодня признать его и претендовать на то, чтобы стать единым кандидатом “рассерженных горожан”?

— Первое. “Немедленно по вступлении в должность президента освободить всех политзаключенных и заведомо неправосудно осужденных”. Готов. В частности, по Ходорковскому высказывался. Еще раз повторю: Ходорковский первый свой срок отсидел абсолютно законно, он нарушил закон, но отсидел. Не надо из него делать политического мученика, надо освобождать. Поэтому здесь позиция однозначная.

Второе. “Провести демократическую реформу политической системы”. Готов, и более того, конкретная позиция у меня изложена в программе.

“В течение года провести новые парламентские выборы”. Готов. Понятно, что будет непросто найти юридическую возможность для роспуска Государственной думы. Это возможно только по 111-й статье, иными словами, внести заведомо неприемлемую кандидатуру на пост премьера. Это техническо-казуистический вариант. Что, кстати, лишний раз говорит о том, что в будущей конституции нужно предусмотреть такие варианты. И, наконец, в течение двух лет я готов провести новые президентские выборы.

Еще раз рассказываю свою идею. Уже в мае-июне распустить Государственную думу, а в 2012 году назначить новые выборы, но уже по новому законодательству, которое должна принять эта Дума. И она его примет, несмотря на большинство из “Единой России”. Потому что, как только 4 марта президентом становится не Путин, большее число депутатов из “Единой России” начнет голосовать, как надо: по совести и по разуму. Декабрь 2012 года — новые выборы в Госдуму. Не позднее декабря 2013 года я добровольно ухожу в отставку, а новые выборы президента назначаются на март 2014 года. Но за эти два года надеюсь провести самые серьезные реформы, в том числе политическую и судебную реформы, предприму реальные действия в противодействии коррупции и начну социальные реформы. С моей точки зрения, главное условие и главная цель — социальные реформы, чтобы ликвидировать огромное социальное неравенство. Но без проведения реформ политической и судебной, в том числе реальных шагов в противодействии коррупции, мы никакую социальную реформу не проведем. В случае если я буду видеть, что мои реформы поддержаны народом, ничто не мешает мне выдвигаться вновь уже на полновесные шесть лет.

— Сергей Михайлович, скажите, а почему положений “кандидатского минимума” нет в вашей предвыборной программе?

—Объясняю. Мой штаб провел фокус-группы, провел исследования. Очень многие не понимают ни смысла президента переходного периода, ни вот этих многих вещей. Поэтому в программе я говорю о том, что считаю нужным делать в течение полновесного срока. Все, что сейчас публично говорю, я говорил и до этого. Но в программу я специально не включил, потому что программа — это такой стратегический план. А то, о чем мы сейчас говорим, — это тактика. И эту тактику я готов выполнять. Потому что считаю, что у людей есть все основания полагать, что многие депутаты “Единой России” занимают не свои места, что выборы были с нарушениями, поэтому такая Дума пускай не работает пять лет, а пускай работает новая. И, кстати, по поводу переходного периода президентства — уверен, что 4 марта многие будут голосовать против, а не за. А коль скоро такие протестные настроения, лучше президента на полный срок выбирать потом, в спокойной обстановке, уже проведя политические реформы.

— Голосовать-то они будут. Но не получится ли опять расхождение между тем, как голосовали, и между тем, что “нарисовали”? Ваш прогноз честности предстоящих выборов.

—Вчера у меня были представители ПАСЕ: “Вы уверены, что выборы 4 марта пройдут честно?” Я отвечаю так: “Надежда есть, уверенности нет”. На чем зиждется моя надежда? Прежде всего на том,  я уверен, что и Путин, и любой другой кандидат должны понимать: если у людей будут сомнения в легитимности президента, то это значит, будет страну лихорадить, и рано или поздно приведет к какому-то политическому коллапсу. И исходя именно из этого, я надеюсь, что не будет ни “каруселей”, ни вбросов. Что касается веб-камер, то это хорошо, но что будет, когда они выключатся? Я считаю, что в 21.00, когда в Калининграде закончатся выборы, веб-камеры должны быть включены везде. На Чукотке, может быть, уже скажут: вот мы посчитали, и покажут окончательный протокол. Иначе будет полная профанация. По закону,в конце подсчета голосов в каждой избирательной комиссии висит на стене такой огромный плакат, чтобы всем было видно издалека, где записываются итоговые цифры. Нам сказали, что камеры будут направлены на урны. В течение дня голосования. Потом на это место поставят стол, начнут считать. А потом, когда все посчитали, этот плакатный протокол надо заполнять под камерами в режиме онлайн. Выдано было столько-то бюллетеней. Столько-то было уничтожено как неиспользованные, столько-то оказалось в урнах, столько-то было в выносных урнах. За кандидатов столько-то голосов, прямо записывается цифрой, а мы сидим и смотрим. Почему это нужно? Когда появляется протокол, и вроде как он официальный, а потом оказывается, что систему обошли, публикуется другое, а в вышестоящую территориальную комиссию передается какой-то третий протокол. Заполненный на участке протокол с итогами голосования в режиме онлайн в присутствии реальных и “виртуальных” наблюдателей — вот что должно быть истиной в последней инстанции!

Конечно, нужно было принять политическое решение и запретить как открепительные талоны, так и досрочное голосование. В условиях отсутствия порога явки ничего бы страшного не случилось. Можно было бы переформатировать и участковые комиссии, потому что сегодня, когда членами комиссий являются люди, в основном подчиненные тех или иных начальников, которые по определению все в “Единой России”, это неправильно, это уже априорно вызывает недоверие.

— Как переформатировать комиссии? Ввести обязательное представительство всех партий?

— Сейчас, пока не принят новый закон о партиях, у нас семь официально зарегистрированных партий. В участковой комиссии муниципального уровня пусть будет семь человек от семи партий, восьмого пусть назначает глава администрации — ничего страшного. Центральная избирательная комиссия — по два человека от каждой партии. Пятнадцатого — назначает президент. И нужно было это делать сегодня, именно сейчас сформировать избирательные комиссии, которые будут работать, допустим, в ближайшие 4—5 лет. А вновь появившиеся партии пусть докажут, что они состоявшиеся партии, и когда будет формирование комиссий в будущем, они уже будут иметь какое-то представительство. Кстати, в новом законе о партиях можно было бы ввести какую-то естественную норму, что, допустим, те партии, которые принимали участие в муниципальных выборах и проводили своих депутатов на муниципальных уровнях, они уже имеют право идти на региональный уровень. Те, кто добился успеха на региональном уровне, получают право идти на выборы в Госдуму. А иначе, пока не устоятся новые партии, их может на выборах оказаться и 50, и все 100. Это полное безумие. Пускай пройдут через электоральные циклы и добьются поддержки избирателей. На муниципальные — пойдут все без исключения, на региональные — те, кто имеет успехи на муниципальном, а на федеральный — те, кто имеет успехи на региональном. Вот такое естественное сито.

— Ваш прогноз на выборы?

— Думаю, что Путин меньше всего наберет в Москве, в Питере наберет относительно больше, чем в Москве. Мало наберет в Екатеринбурге, других городах-миллионниках. И мои фокус-группы, и социологи показывают, что в России мало городов-миллионников, где Путин проходит в первом туре.

— Что произошло с вашим участием в митинге на Болотной 4 февраля? Собирались прийти — и вдруг накануне митинга передумали. Почему так?

— На самом деле осознанная позиция. Заключается в одной простой вещи. С теми господами, которые участвуют в оргкомитете Болотной площади и кто хочет получить реванш от неудачи 90-х годов, я ничего общего иметь не хочу.

— В оргкомитете много разных людей.

— В последний момент я понял, что это будет не моя игра. Это будет “в чужом пиру похмелье”. Смутило меня также, не скрою, что ни Прохоров, ни Зюганов не идут. Здесь мог быть, наоборот, плюс, что я один пошел, но потом я принял решение, что это не моя позиция.

Посмотрите, что получилось 4 февраля. На Болотную вышли “рассерженные горожане”, а на Поклонную вышли “напуганные горожане”, которых привезли, которых пугали “оранжевой” революцией. Еще какое-то время тому назад говорили, что митинги — это вообще все плохо, все не надо, а тут начали меряться — кто круче, кто больше приведет. На самом деле это раскол. Начинают раскалывать страну, начинают строить баррикады. Я — социал-демократ, у меня третий путь. Путь раскола абсолютно не нужен. Нужны взвешенные четкие шаги по политической реформе, по реформе судебной. Причем эти реформы — это некие обязательные условия для проведения самой главной реформы — социальной.

— Ваше отношение к действующей суперпрезидентской Конституции? Ни она, ни вся конструкция власти не предохраняют общество от рецидивов самодержавного правления, при котором игнорируются и парламент, и те процедуры, которые должны существовать в нормальном демократическом обществе. Уйдет Путин, придет другой, а самодержавие останется?

— В моей программе есть раздел, который называется “Честная политика”. Там записано: принять федеральный конституционный закон о Конституционном собрании. С 1994 года лежит в Госдуме без движения. Это то собрание, которое либо признает, что Конституцию менять не надо, либо, наоборот, признает, что Конституцию надо менять, и начинает работать над ней. Сегодня механизма такого нет. Нельзя, чтобы это делал парламент, в том числе, потому что в нем (я надеюсь, что временно) — большинство “Единой России”. Избирать в Конституционное собрание нужно персонально, а не по партийному принципу.

Теперь о конституционных изменениях. Я считаю, что еще лет 15 нам нужна президентская республика, парламентскую республику в чистом виде нам иметь еще рановато. Но определенные полномочия президента нужно передать парламенту. Необходимо предоставить Госдуме право самостоятельно выдвигать и утверждать председателя правительства и министров. Оставить президенту только право назначать силовых министров. Устранить институт полпредов президента в федеральных округах и передать их полномочия выборным главам регионов, губернаторам.

— Выбранных с “президентским фильтром”?

— Никакого фильтра не должно быть.

— А как, по-вашему, надо выбирать Госдуму?

— Я и Думу предлагаю формировать совершенно по другим принципам. Я предлагаю оставить, допустим, ту же численность — 450 депутатов. Всю страну разделить на 90 примерно равных по численности населения округов, от каждого из которых избираются сразу 5 депутатов (кто занял первые 5 мест). Условно говоря, Москва будет иметь 4 округа, и двадцать депутатов будут избираться от Москвы, а некоторые субъекты Федерации будут объединены по численности. То есть равность примерно с люфтом до 50 тысяч человек, может быть, даже до 100 тысяч человек. Выдвигать кандидатов имеют право партии, общественные организации. Каждый избиратель имеет право голосовать только за одного кандидата, но проходят первые пять. Уже внутри Госдумы могут формироваться фракции, потому что пройдут от разных партий, общественных организаций, появится какая-то группа независимых депутатов. Ради бога! Вот такой порядок мне кажется более демократичным. И тогда не страшно такому парламенту передать те самые полномочия, о которых я говорил.

— Если вы станете президентом, какие будут первые решения?

— Приостановка действия 83-го Федерального закона о реформе бюджетных учреждений, который должен вступить в силу 1 июля. Ликвидация ЕГЭ. Приостановка реформы Сердюкова, за исключением зарплат военнослужащих. Приостановка вступления РФ в ВТО. То есть приостановить то, что вредно. А дальше все расписано по этапам.

— Объясните мне, пожалуйста, состав того коалиционного правительства, которое вы заявили. В нем оказались люди, которые не только никогда не сработаются, но просто и не сядут рядом друг с другом. Как по политическим, так и по морально-этическим соображениям. Явлинский, Шаманов, Рогозин, Харитонов, Дмитриева… Удивительный подбор.

— Все очень просто. Я хотел предложить модель того, что на самом деле должно быть: когда не по партийному принципу и не только своих, а когда, действительно, зовут профессионалов, каждого в своей области. Да, очень разнородный, очень разношерстный состав. Но если такое предложение поступит от президента, то, я думаю, большинство не откажется. Обратите внимание, все люди, которые там перечислены, это люди патриотически настроенные, люди, которые хотят блага для России и народа. Если это главный критерий, я дам возможность проявить им свои суперпрофессиональные качества на соответствующем участке.

— Вы отказались участвовать в теледебатах с представителями Путина. Почему?

— Здесь все очевидно. Есть такое понятие, как политическая вежливость. Если человек считает невозможным лично участвовать в дебатах и посылает своих доверенных лиц, я тоже не считаю возможным в этом участвовать, отвечаю политкорректно и вежливо, и посылаю своих доверенных лиц.

— Многие считают, что предстоящие выборы уже нелегитимны. Путин идет фактически на третий срок, снимают неугодных кандидатов, огромные диспропорции в агитации за тех или иных кандидатов, особенно на телевидении…

—Про снятие Явлинского я уже сказал. Но сказать, что из-за этого выборы нелегитимны — это вряд ли. С точки зрения третьего срока, к сожалению, нынешняя Конституция это позволяет. Там нет прямого запрета идти на третий срок с перерывом. А насчет возможных нарушений — давайте проведем выборы и посмотрим. Посмотрим на результаты, оценим, как все происходило, что скажут наблюдатели, сравним протоколы, сравним результаты с данными экзит-полов. Помните мою формулу? “Надежда есть, уверенности нет”. Но надежда есть. Если считать, что все нелегитимно, то и надежды нет. Тогда — финиш, приплыли, тогда все уходим в несознанку. Нет, надо пытаться. Надо приходить и обязательно голосовать. И контролировать выборы, чтобы они были честными. Я, кстати, объявил призыв волонтеров, и когда мы это сделали в Питере через интернет, я думал, что придет человек 15—20. А пришло столько, что возникла очередь. Пришли студенты, молодые ребята, пришли на бесплатную работу. И говорят: “Мы хотим честных выборов”. Значит, надо совместно этого добиваться.

Источник: "Новая газета". - №18. - 20.02.2012.