6 декабря 2001
– Говорят, что на пост спикера Совета федерации вас рекомендовал Владимир Путин. Когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с нынешним президентом?
– Познакомился я c ним в декабре 1994 года, когда был избран депутатом законодательного собрания Санкт-Петербурга. При вручении мандатов присутствовали и губернатор Собчак, и Владимир Владимирович Путин. Потом началась работа. А так как Путин, являясь первым замом мэра, курировал взаимоотношения с ЗС, он чаще всего там и был. Мы ближе познакомились и очень много общались. В апреле я был избран первым заместителем спикера, и получилось, что он – первый зам Собчака, я – первый зам Кравцова. Мне всегда импонировала манера работы Владимира Владимировича с представителями органов власти. Если была законодательная инициатива Собчака, Путин приходил в ЗС и говорил: “Есть такая идея. Мы к ней относимся отрицательно”. Начинаем согласовывать по первому пункту, по второму, по третьему. И когда законопроект приходил из Смольного, он проходил на ура – практически никогда вето не накладывалось. Потому что законопроект был согласован на первом этапе. Это абсолютно правильная модель, которую надо перенести на взаимоотношения Совета федерации и Госдумы и на отношения правительства и Госдумы.
– То есть у вас сложились дружеские отношения?
– Я не могу сказать, что были какие-то личные отношения. Профессионально мы много контактировали, я видел многие плюсы деловой этики и деловых качеств Путина и мог его оценить как высокого профессионала. Надеюсь, что он мог наблюдать и мои возможности и способности.
– Как вы узнали, что в Кремле на пост спикера
рассматривается ваша кандидатура?
– Я узнал об этом от Егора Семеновича Строева.
– А с президентом вы до этого не встречались?
– Нет. Президент позвонил мне после того, как он повстречался со Строевым. Вот дословные слова президента: “Строев меня проинформировал. Считаю, что кандидатура вполне приемлема. Надеюсь, у вас все получится”.
– В Питере говорят, что президент же рекомендовал вас весной и на пост представителя законодательного собрания в СФ и даже звонил по этому поводу губернатору Яковлеву.
– Это тоже заблуждение. Решение принимал я сам и вот почему. Семь лет я был замом в законодательном собрании. Впереди грядет еще третий созыв. Я не сомневаюсь, что снова выиграл бы выборы. И похоже, снова пошел бы по одному и тому же кругу. Поэтому как только появился новый закон о порядке формирования Совета федерации, я стал об этом подумывать. А весной этого года, когда в собрании нужно было избирать еще замов и процесс этот затянулся, пошли интриги, я понял, что, если моя фигура убирается по-хорошему, будет намного проще решать вопросы. Тогда я обратился к спикеру Тарасову со своей идеей. А все эти рассказы о ночных звонках — это инсинуации.
“Со мной работают приличные, совестливые люди”
– Сейчас многие говорят, что с уходом губернаторов из Совета федерации авторитет палаты резко упал. Вы разделяете это мнение?
– Что такое Совет федерации до последнего времени? Это ОТК. Госдума испекла пирожок, а Совет федерации сказал: “Не вкусно, заберите обратно”. Приезжая на сессию раз в месяц, губернаторы физически не могли заниматься ничем другим, кроме как проштамповать закон. При этом по Конституции Совет федерации имеет право законодательной инициативы – как сам орган, так и каждый его член в отдельности. Таких инициатив практически не было. Были единичные законопроекты, которые тут же, причем со смехом, на первом чтении в Госдуме шли в корзину. Потому что качество было никакое. Сейчас говорят, что пришли люди, которые не имеют такого федерального авторитета. Смею надеяться, это временно. Я уверяю вас: звезды в СФ есть. И они засверкают в полную величину именно на федеральном небосклоне. Пришли суперпрофессионалы — люди, мыслящие самостоятельно, готовые отвечать за свои слова. Я не сомневаюсь, что будущее у Совета федерации самое радужное.
– Есть мнение, что с изменением порядка формирования Совета федерации в палату попало много людей, которые просто купили должности у губернаторов или региональных депутатов.
– Может быть, я немножко наивный и романтик, но мне хочется верить, что этого не было. Хотя назывались какие-то сумасшедшие цифры со многими нулями. Хочется верить, что это не так. Когда реально работаешь, понимаешь, что с тобой работают очень приличные, совестливые люди.
– Какие задачи вы считаете приоритетными для нового Совета федерации?
– Заняться систематизацией правового поля России: Госдума никогда до этого не дойдет, она работает в оперативном режиме. Вторая задача – составить план законодательства лет на пять, чтобы у нас не осталось неурегулированных правоотношений. А то у нас сейчас все делянками. Нужно, чтобы все было сшито. И если здесь еще не сшито, то мы не заплатку ставим, а потихонечку, как на ткацком станке, туда подойдем. Это глобальнейшая работа, и кому, как не верхней палате, этим заниматься.
– И все-таки с какой области законотворчества верхней палате нужно начинать в первую очередь?
– Мы можем очень хорошо помочь Думе с госстроительством. Не за горами конституционный процесс, вопрос подготовки конституционного собрания. Мы знаем, что некоторые главы Конституции трогать нельзя. Но мы можем работать в режиме внесения поправок. Начиная с порядка формирования Совета федерации, которое можно изменить. Или такая идея – почему бы не дать право законодательной инициативы Генпрокуратуре? Глобальнейший пласт работы предстоит с местным самоуправлением, которое нужно поднимать и доводить до ума, потому что как бы криво и косо госвласть ни смотрела на братьев наших меньших, будущее за ними. Таких вещей, которые сейчас уже можно менять, предостаточно. Если инициативы будут исходить от верхней палаты, это будет правильно. Причем мы должны работать согласованно с Госдумой. Мы – единое Федеральное Собрание.
И очень бы хотелось, чтобы Совет федерации не был отстранен от блока экономических вопросов, бюджетного процесса, реструктуризации промышленности, налоговой политики. Каков авторитет верхней палаты, если правительство после третьего чтения в Госдуме, простите меня, открывает шампанское? А мы молча переживаем, сидим и ждем, чем там кончится. У нас режим один: скорее принять, потому что Новый год на носу, поезд уже уходит и надо быстрее. А все наши неудовольствия и недомолвки мы, скрипя зубами, оставляем себе. Почему не создать другой механизм: внесло правительство бюджет – и сразу согласительная комиссия начинает работать? Нужно максимально сблизить две палаты, их регламенты.
– Кстати, о регламенте. Что именно нужно поменять в регламенте нынешнего Совета федерации?
– Прежде всего менять нужно частоту заседаний. Напрашивается десятидневный цикл заседаний: условно говоря, три раза в месяц мы должны заседать.
– Считается, что у вашего предшественника было слишком много полномочий. Будете ли вы делиться полномочиями с палатой и нужно ли сокращать сроки пребывания одного человека на посту главы Совета федерации?
– С одной стороны, Совет федерации – это
коллегиальный орган и многие решения разумнее принимать коллегиально. В то же время председатель Совета федерации – это третье лицо в государстве и по некоторым вопросам должен иметь возможность принимать решения единолично. Внутри палаты делать из него английскую королеву, мягко говоря, нерационально. Руководитель должен быть руководителем и отвечать за принимаемые решения. Здесь должна быть золотая середина. Что касается сроков полномочий, мне кажется, что председатель должен избираться на срок своих полномочий представителя субъекта федерации. К нему же сначала должны привыкнуть. А все эти идеи о ротации я считаю абсолютно неправильными.
“Никто не говорит, что завтра всех следует распустить”
– Вы являетесь автором документа, согласно которому принцип формирования палаты следует изменить и ее членов не назначать, а избирать. Вы и после избрания спикером остаетесь при том же мнении?
– Да. Это новый законопроект, две недели назад я направил его на заключение в правительство, поскольку он требует федерального финансирования; если будут выборы, они потребуют бюджетных затрат. Выборы членов СФ должны быть всеобщими, а выдвигать кандидатов могут законодательное собрание и губернатор, причем на альтернативной основе.
– Но ведь идея президента была направлена как раз на замену избираемых членов СФ на назначаемых!
– Ваш покорный слуга является представителем законодательного собрания. Что-то не понравилось депутатам — например, как проголосовал по Земельному кодексу. Они собираются и говорят: “Давайте его отзовем, потому что он неправильную политику ведет”. Получается, меня отзывают по идеологическим соображениям. А губернатор? Представьте: вы – мой представитель в Совете федерации, я – губернатор. Завтра важнейший закон. Мне как губернатору был даже звонок: вы там обеспечьте голосование “за”. А я вас вызываю и говорю: “Проголосуешь против”. Такой зависимости не должно быть. А если мандат от народа – все, ребята.
– И как вы оцениваете шансы своего законопроекта?
– Никто ведь не говорит, что завтра всех следует распустить и опять проводить дорогостоящие выборы. Этот механизм можно ввести в действие, например, с 1 января 2004 года. Я, скорее, хотел задать некий вектор раздумий, потому что считаю нынешний порядок уязвимым. Может быть, к тому времени уже подоспеет решение об изменении конституции и напишут: “Избираются всенародно в один день по всей России”. А может быть, выборы будут совмещены с выборами в Госдуму.
– Как вы вообще оцениваете реформу госвласти, проведенную президентом? Не слишком ли много полномочий было отобрано у регионов и не следует ли что-то им вернуть?
– Я не считаю, что у регионов отобрали слишком много полномочий. Вернемся к пресловутым договорам о разграничении предметов ведения. Эта договорная практика была затеяна для того, чтобы иметь договоры с такими республиками, как Татарстан, Башкирия, Якутия. Все остальные, скорее, были сделаны, чтобы завуалировать истинную причину и показать, что любой субъект – не исключение. Например, договор между Петербургом и Российской Федерацией — это бумага, которая ничего не стоит ни для центра, ни для города. У меня такое ощущение, что просто был сделан перекос в сторону тех, кто “равнее других”. Сейчас маятник идет в другую сторону — чтобы восстановить равновесие между всеми регионами. Это абсолютно правильный подход. Если маятник пойдет в сторону центра, тоже будет перекос. Баланс интересов должен быть.
– А у вас как у регионального законодателя были проблемы с приведением законов в соответствие с федеральными?
– Были. Меня всегда обижало, когда Генпрокуратура заявляла, что у нас выявлено 5843 законодательных акта, не соответствующих федеральному законодательству. Любой человек понимает это так: вот негодяи сидят внизу, им и Конституция не указ, и федеральный закон не указ. Но никто не скажет простую вещь: 99,9% этих актов были приняты до вступления в силу соответствующих федеральных законов. А у людей полное ощущение какой-то правовой вакханалии.
“Группа “Федерация” последние недели дорабатывает”
– Вы могли бы дать оценку работы Егора Строева на посту спикера Совета федерации?
– Егор Строев – опытнейший, очень уважаемый, мудрый государственный деятель. Его уход с поста председателя СФ – это уход целой эпохи. Пришло новое время, и мне кажется, что он сам понимает: что-то нужно менять. Но я остаюсь в полной уверенности, что для Егора Семеновича моя кандидатура не была неожиданной. Я сейчас прокрутил обратно все наши контакты и могу сказать, что на каждом из заседаний, когда я выступал, я видел, что Егор Семенович внимательно все слушает, обращает внимание на мою реакцию. У него взгляд такой специфический.
– Тем не менее в Совете федерации преемником Егора Строева чаще называли Валерия Горегляда.
– Горегляд – суперопытный профессионал в бюджетном процессе, в налоговом процессе, в налоговом законодательстве. Это очень достойная кандидатура на руководящие посты в СФ, и то, что он как лидер группы “Федерация” рассматривался в группе как претендент на роль спикера,- совершенно нормально.
– Только почему-то в “Федерации” не все знали о том, что вы являетесь членом группы.
– Так получилось. Но с тех пор как я пришел в “Федерацию”, я посещал все заседания группы. Я по одному из образований юрист, у меня есть экономическое образование, и я имел суждения по ряду вопросов, часто выступал, спорил.
– Практика создания политических групп в палате будет продолжена?
– Создание этой группы стало хорошим организующим началом в работе Совета федерации. Такого тщательного обсуждения законопроектов больше нигде не было. Группа “Федерация” неплохо поработала, но, наверное, она последние недели дорабатывает. В будущем объединяться по политическому принципу члены палаты, я думаю, не будут. Если и будут создаваться какие-либо группы, то по территориальному признаку. Теперь по-другому надо строить работу.
– Вы согласны с утверждением, что нынешний Совет федерации уже не будет бунтарским, а будет безоговорочно послушен Кремлю?
– Я думаю, что слова “бунт” и “бунтовать” неуместны по отношению к верхней палате Федерального Собрания. А вот пить шампанское еще до того, как закон принят Советом федерации, – такой подход я считаю неправильным.
Источник: ("КоммерсантЪ" (Москва).- 06.12.2001)
