28 мая 2004
Редкий случай для нашего времени: один из руководителей страны, прочитав газетную публикацию, изъявляет желание вступить в дискуссию на тему государственного строительства. Но так тоже бывает. Глава Совета Федерации Сергей МИРОНОВ ознакомился со статьей Дмитрия Орешкина “Грудь четвертого региона” (“МН” N 17, 2004), где, в частности, цитировалось одно из заявлений спикера СФ по вопросу укрупнения регионов. Сегодня он специально для “МН” уточняет свою позицию.
– Когда меня однажды спросили об укрупнении, я сказал: “Да, многие считают, что если будет 40 – 50 регионов, то ими управлять легче”. Но потом я долго объяснял, почему этого делать не надо. Моя принципиальная позиция в вопросе укрупнения: никакого администрирования быть не должно. Процесс должен идти естественно и очень неторопливо. Если жители каких-то регионов вдруг начинают понимать, что от объединения они станут жить лучше, – не губернатор, которому будет легче переизбираться на третий срок, а именно конкретные Иваны Ивановичи и Марфы Петровны поймут, что укрупнение даст им прибавку в семейном кошельке, – то проблем нет: зеленая улица, вперед. Первое по закону – референдум. Люди должны ответить на вопрос, хотят они объединяться или не хотят. Если хотят, тогда запускается механизм. Не хотят – отстаньте от них.
Еще мне представляются чрезвычайно опасными дискуссии по вопросу объединения регионов, представляющих собой национальные образования.
– Коми-Пермяцкий АО, уже объединившийся с Пермской областью, разве не из таких?
– Это позитивный пример. Уместно напомнить, что два года назад во время моей поездки главы этих регионов начали переговоры по объединению. Коми-пермяки поняли: от того, что будет Пермский край, им не только не уменьшат финансирование национально-культурных институтов – театр, библиотеки, сохранение родного языка, – а, наоборот, даже увеличат. Более того, в Коми-Пермяцком АО десятилетиями не решалась проблема газификации, а сейчас ее решение начинается. Опять-таки людям лучше иметь в доме реальный газ, чем топить дровами…
Тем не менее есть и другие примеры. Ведутся, например, дискуссии о создании большой Ставропольской губернии, собирающей в себя северокавказские республики. Боже нас упаси от таких дискуссий: в этом регионе слишком свежа память о несправедливости, которая творилась в сталинские и прочие времена. Все, что касается национальных образований, требует особой щепетильности. И разговоры об укрупнении – в том числе.
– Говорят, что после пермяков следующие “на очереди” – Иркутская область и Агинский Бурятский автономный округ. Тоже национальный.
– Говорят. Но сейчас там с укрупнением, судя по всему, не очень складывается: люди не хотят. Так и не надо подталкивать их, и Горный Алтай к объединению с Алтайским краем – тоже не надо. В свое время уже был печальный опыт существования Республики Алтай в Алтайском крае. Финансировались ее жители, мягко говоря, по остаточному принципу, и они это прекрасно помнят. Когда Суриков, бывший глава края, предложил Республике Алтай вариант укрупнения, там только что демонстрации не проходили. Люди прекрасно понимают: когда они стали жить в своей республике, жизнь реально стала лучше, чем в их бытность под краевым начальством. И не надо их в край гнать.
– Где, на ваш взгляд, уместно говорить о перспективах укрупнения уже сегодня?
– Возьмем мой родной Санкт-Петербург и Ленинградскую область. Был опыт СССР: общий обком партии, два исполкома – городской и областной. И очень, замечу, неплохо жили. А сейчас, когда летом до полутора миллионов петербуржцев практически на полгода перебираются в Ленобласть, они становятся там некими изгоями: должного медобслуживания и льгот жители Петербурга там не имеют. Здесь процесс укрупнения может быть перспективным.
– Для кого?
– По моей информации, 60 – 70 процентов петербуржцев – за объединение с областью. А вот ее жителей еще нужно убеждать, что за счет объединения вырисовываются весьма интересные для них перспективы, в том числе и инвестиционные – и Лужский порт, и многие другие проекты.
– Будет ли сделано что-нибудь с субъектами РФ в составе других регионов – с Ханты-Мансийским округом в Тюменской области, с Эвенкией и Таймыром в Красноярском крае?
– Действительно, при абсолютном равенстве субъектов Федерации с начала 90-х сложилась нелепая ситуация с разделением полномочий: избиратели Ханты-Мансийского АО голосуют и за главу своего региона, и за губернатора Тюменской области – а в Тюмени голосуют только за “общетюменского” губернатора… То же – в Красноярском крае. Отсюда напрашивается вывод: хорошо бы эту юридическую несуразицу упразднить. Но – смотри выше: людям эти процессы нужны? Вроде пока нет. Значит, торопиться не надо.
– Сейчас довольно много говорят о том, что губернаторов следует не избирать, а назначать. Считаете ли вы это возможным в принципе?
– Я считаю, что этого делать нельзя: право выбора нами завоевано, отдавать его – антиконституционно. Правда, не все спешат этим правом воспользоваться.
– Некоторые предлагают лишать права голоса тех, кто больше трех раз не приходит на выборы.
– Тоже категорически не согласен. Не должно быть никаких санкций за неучастие в выборах. В конце концов это именно право. Другое дело, что в зависимости от той власти, которую мы избираем, страна будет идти одним или другим путем. И если отойти от участия в выборах, могут быть приняты законы, идущие вразрез со здравым смыслом.
– Кстати, о них. Поправки к закону о СМИ и недавний закон о митингах были поддержаны Думой и отвергнуты президентом. Та же судьба, судя по всему, ожидает закон о референдуме. Почему, на ваш взгляд, парламент столь явно идет поперек линии Кремля?
– Из вашего вопроса следует: а) хорошо, что у нас есть президент; б) хорошо, что наш президент именно Путин. У некоторых моих коллег из Госдумы, вне зависимости от партийной принадлежности, присутствует некий псевдобюрократический энтузиазм. Поэтому я не удивляюсь, что возникают инициативы, которые приходится тормозить лично президенту. Да, депутаты приняли поправки к закону о СМИ, руководствуясь благими соображениями после теракта на Дубровке. Но действие поправок сводилось к волюнтаризму чиновника, по сути дела решающего проблему свободы слова – дать ее или не дать. То же самое с законом о митингах. Да, у нас проблемы с терроризмом, и митингующие возле органов госвласти создают сумятицу. И что из этого – в лесу им, что ли, митинговать? Опять последствия не просчитаны. Без злого умысла, одна благоглупость.
– С умыслом встречались?
– Скажем так: иногда его не исключаю. Например, в прошлой Думе снижали ставку по таможенной пошлине на экспорт нефти. Совершенно очевидный случай лоббизма со стороны нефтяных компаний, а депутаты пошли на поводу. И правительство тогда вроде сказало: “Ладно, снижайте”. А сейчас пошлину увеличили, что абсолютно в интересах населения.
– Совет Федерации раньше выглядел как своего рода ходатай за интересы регионов перед президентом. Сегодня, похоже, все наоборот: СФ – проводник воли президента в субъектах РФ.
– На самом деле мы, конечно, двуедины. Все знают, что члены СФ – лоббисты (в хорошем смысле слова) интересов региона на уровне Центра. И все забывают о том, что член Совета Федерации – это проводник федеральной политики у себя в регионе. Эта составляющая играет все большую роль для сенаторов. Мы готовим законодательную инициативу, которая позволила бы каждому члену СФ инициировать законопроекты у себя в региональных парламентах. По моей информации, сегодня такое право сенаторы имеют не более чем в десятке субъектов РФ. А я думаю, что это должно быть обязательно и у всех. В том числе для того, чтобы реализовывать механизм проведения политики Центра в регионе.
– Какую роль в укрупнении регионов играет система федеральных округов?
– Думаю, в этом процессе они не должны играть никакой роли. Конечно, события должны быть в поле внимания полпреда. Отследить ситуацию, информировать президента о настроениях людей – пожалуйста. Но Боже упаси полпредов быть инициаторами укрупнения регионов! Надеюсь, что они и не будут.
– Обсуждали ли вы с президентом проблемы укрупнения?
– Специально – нет. Но иногда эта тема затрагивалась. Мне кажется, что у президента такое же мнение: все должно идти естественным путем и в интересах граждан, а не в интересах чиновников.
– Вы говорите: “Хорошо, что у нас есть президент, тормозящий сомнительные инициативы”. Видите ли вы иные гарантии?
– Президент делает все для того, чтобы роль личности в истории современной России не была абсолютной, и для того, чтобы возврата к печальным годам нашей современной действительности – начала и середины 90-х годов – не было. Мне кажется, президент очень четко и грамотно выстраивает систему взаимодействия органов госвласти, самих органов власти: их реформирование идет постоянно. И делается это для того, чтобы при любом легитимно избранном президенте система саморазвивалась в заданном направлении. Чтобы не было возможности вернуться назад – в хаос межрегиональных, федеративных отношений, к хаосу в экономике и в социальной сфере. Думаю, что это – одно из главных завоеваний президента Путина за прошедшие четыре года и основная задача на его нынешний срок.
***
ДОСЬЕ
Об укрупнении регионов в новой России заговорили после президентских выборов 2000 года, когда президент объявил о создании семи федеральных округов. В середине 2003 года с подачи Геннадия Селезнева и Сергея Миронова тема укрупнения вновь встала в повестку дня. Активно обсуждались перспективы объединения (вслед за Пермской областью и Коми-Пермяцким АО) Ярославской, Ивановской и Костромской областей, Липецкой области – с Воронежской, Алтайского края – с Горным Алтаем, Москвы и Петербурга – с Московской и Ленинградской областями соответственно. В июне 2003 года Владимир Путин заявил, что укрупнение регионов не должно принимать обвальный характер. При этом, по словам президента, сейчас ряд субъектов РФ является экономически несостоятельными, поэтому их объединение с соседями было бы обоснованным и правильным.
Юрий ВАСИЛЬЕВ
Источник: ("Московские новости" (Москва) -28.05.2004.-№019.-с.22)
