25 декабря 2006
– В нашей Московской студии председатель Совета Федерации России, лидер партии “Справедливая Россия” Сергей Миронов.
Сергей Михайлович, я бы хотел начать с событий пятницы. Завершила свою деятельность комиссия Совета Федерации и Думы по Беслану. Комиссия уже распущена, обнародован доклад. Вывод комиссии, если коротко: заложники погибли из-за террористов; взрыв произошел по вине бандитов, а не из-за действий силовиков; вина власти минимальна. Комиссия была создана по вашей инициативе, в том числе. Согласны ли вы с выводами комиссии?
– С выводами комиссии согласен. С моей точки зрения, можно было бы более четко обозначить то, что называлось – период, по крайней мере, первых двух суток – неразберихой и нечетким пониманием, кто там за что отвечает. Хотя об этом комиссия говорит, но, на мой взгляд, можно было бы более четко обозначить это видение. Все, что касается событий дня 3 сентября, то есть тот злосчастный 1 час 5 минут – 1 час 7 минут, взрыв, у меня не вызывает сомнений то, что здесь внешние какие-либо причины в прямом смысле слова, то есть вне школы, исключаются. Это все произошло там, внутри, а дальше было то, что было. Поэтому, говоря о принципиальных выводах, я согласен, и я разделяю позицию членов комиссии. Более того, я ведь на протяжении всех этих двух лет получал регулярно всю первичную информацию, все протоколы, как говорят, собеседований (на самом деле можно назвать вещи своими именами – допросов), все видеопленки, все аудиопленки, все материалы сопутствующие.
Кстати, пользуясь случаем, еще раз хочу выразить признательность, благодарность многим средствам массовой информации зарубежных стран, которые по просьбе комиссии предоставили уникальные и, кстати, очень помогающие материалы, как видео, так и аудио, так и просто свидетельства очевидцев.
– Сергей Михайлович, господин Торшин, председатель комиссии, сказал, что комиссия не стремится найти виновных среди конкретных должностных лиц, поскольку это прерогатива следственных органов. Вы знаете, не сузила ли комиссия свой кругозор? Все-таки не декоративные парламенты обычно выносят в таких случаях вердикт, кто виноват, что делать, и помогают, таким образом, и следственным органам.
– Здесь комиссия приняла то решение, которое приняла. Вы упомянули, что комиссия создана по моей инициативе, но, создав комиссию, все полномочия я передал членам комиссии, ее председателю и Александру Порфирьевичу Торшину. Когда я, отвечая на ваш первый вопрос, сказал, что, может быть, более четко можно было обозначить, в том числе, я имел в виду и более, может быть, даже не резкие, а именно более четкие оценки действий либо бездействия должностных лиц, с обязательным указанием, конечно, фамилий этих должностных лиц. Хотя материала для оценок, в том числе, и уже тем, кто действительно должен принимать решения, в комиссии, в результатах комиссии более чем достаточно.
– Вы знаете, самый такой печальный, потрясший меня, например, вывод комиссии – это ситуация с применением тяжелой техники. Огнеметы применялись, как выяснилось, танки стреляли по зданию, но говорится, что тогда там не было заложников. В то же время и журналисты видели, что после уже всей этой стрельбы выносили оттуда тела погибших. Кто может быть уверен, что раненые или находившиеся там без сознания не пострадали вот от этих залпов огнеметов или фугасных снарядов? Мне показалось, что этот вывод комиссии крайне скоропалителен.
– Я еще раз повторю то, что сказал. Комиссия сделала свои выводы, вы знаете о так называемой особой позиции некоторых членов комиссии.
– Депутат Савельев, например.
– Да. Я считаю, что это, к сожалению, политический пиар в прямом смысле слова на крови, и удивительно, мягко говоря, что специалист, профессионал занимается подменой, в том числе, и существующей документальной съемки, где отфиксировано, например, четкое время произведения тех или иных действий. И он, ничтоже сумняшеся, переносит то, что видит на пленке, с фиксацией времени на два часа раньше и делает отсюда те или иные выводы. Но Бог ему судья.
– Но некоторые наблюдатели, скажем так, обратили внимание, что комиссия как-то не отреагировала на доклад Савельева. Если она не согласна с одним из членов комиссии, большинство, она должна была, наверное, это зафиксировать четко, что “мы отвергаем версию господина Савельева по тем или иным причинам”.
– Я предлагал членам комиссии именно так отреагировать на то, что заявлял господин Савельев. Я не буду давать какие-то эмоциональные оценки тем дискуссиям, которые проходили внутри комиссии. Это позиция большинства членов комиссии, потому что они просто были возмущены тем, что делал, говорил и являл господин Савельев, и в этой связи они сочли необходимым ограничиться тем, что они оставили в окончательной версии доклада.
– Не была ли проявлена торопливость при роспуске комиссии? Может быть, стоило бы ее сохранить на какое-то время, поскольку известно, что в Северной Осетии еще продолжаются какие-то следственные действия, новые экспертизы и так далее?
– Сергей Михайлович, не слишком ли много громких убийств было в России в последнее время? Убита наша коллега Анна Политковская, погиб зампред Центробанка Андрей Козлов, было очень странное убийство подполковника ФСБ Мовлади Байсарова. Почему это происходит именно сейчас вот как-то заметно, ярко, после периода, когда вроде бы таких событий не происходило?
– Убийств не может быть ни много, ни мало. Любое убийство, любая смерть человека – это трагедия. К сожалению, в России происходит много насильственных смертей, много убийств по самым разным основаниям. Если вы видите некую тенденцию и некоторую закономерность в том, что слишком часто и с какой-то регулярностью это происходит, я уже высказывал свою точку зрения. Некоторые известные события, в том числе и произошедшие не на территории Российской Федерации, наводят на мысль, что они не совсем случайны, скажем так.
– Вы имеете в виду убийство Александра Литвиненко в Лондоне?
– Да. Тот факт, что и убийство, вернее, смерть уже Литвиненко и информация об этом, сообщения о смерти Политковской одновременно, в том и в другом случае, пришли, когда Владимир Путин находился в Хельсинки на международных саммитах, мне представляется, что это уже не является случайностью, и очень странное это совпадение. Я не готов делать какие-либо гипотезы, на это есть те, кто занимается этим профессионально, но у меня вызывает такой вопрос и настороженность то, что оба раза происходило именно так. А в целом, отвечая на ваш вопрос, слишком обесценена человеческая жизнь в стране, человеческая жизнь не ценится до сих пор. Я это говорю как бывший лидер Российской партии жизни, партии, которая провозгласила в свое время ценностью именно жизнь, каждую жизнь и ставила задачей улучшение качества и уровня жизни россиян. В этом я тоже вижу проблему, когда кто-то позволяет себе решать любые проблемы вот таким варварским, жестоким способом, убивая людей. Это не нормально. И то, что происходит с криминализацией и с преступностью в России, это, конечно, не нормально, и здесь нужно принимать и государству, и обществу безотлагательные меры.
– Сергей Михайлович, убийство Литвиненко в Лондоне – это может претендовать, наверное, на место одного из самых дорогих убийств вообще в истории, поскольку этот полоний, которым он был отравлен, стоит миллионы долларов, вот эти вот граммы. Значит, по вашей версии или по вашему предположению это действуют какие-то очень мощные силы или из-за рубежа, или изнутри России, тем не менее, эти силы имеют доступ к технологиям, за которыми, в общем, мягко говоря, в магазин не пойдешь. Полоний на рынке не купишь.
– Да, в том числе, это наводит на размышления о том, кто стоит за заказом подобного убийства. И то, что здесь нет каких-либо экономий в средствах, это тоже видно. И вы правильно заметили этот момент, этот нюанс. Я еще раз хочу сказать, есть те, кто профессионально занимается расследованием, и я абсолютно уверен, что рано или поздно (надеюсь, раньше, чем позже) мы действительно узнаем истину, какой бы она ни была.
– Ну, что ж, действительно, будем на это надеяться. Сергей Михайлович, еще один вопрос, уже скорее из политической плоскости. Многих удивило, что вы выступили против вполне безобидно, кажется, договора федерального центра с Татарстаном. Вице-спикер Государственной Думы Олег Морозов на это сказал: “Я бы хотел услышать от Миронова претензии к этому документу с правовых позиций”. И заметил, что этот договор был внесен не просто Татарстаном в Государственную Думу, а президентом России. Что вас так в нем обеспокоило?
– От члена “Единой России” неудивительно слушать подобное. Если господин Морозов не видит подоплеки политической, не видит угрозы в таком договоре, то Бог ему судья. С точки зрения юридической, все, что заложено в этом законе, есть в Конституции Российской Федерации и в действующем законодательстве. В этой связи становится некой бессмыслицей фиксация того, что уже заложено. А сам принцип заключения государственного договора между одним из субъектов Российской Федерации с государством в целом мне видится очень опасной тенденцией. Мы проходили пресловутый «парад суверенитетов» в 90-х годах. И то, что делал последние годы Владимир Путин, это я поддерживал и поддерживаю, и как гражданин, и как член и председатель Совета Федерации, то есть как раз по-новому используя принцип федерализма, укрепление государства. И целостность нашего государства, с моей точки зрения, не может быть разрушена. А вот такой договор – это первый шаг именно к началу вновь некого разрушения единства нашего государства. И в этой связи этим объясняется моя позиция. Я считаю, что не надо Федеральному Собранию ратифицировать, утверждать данный договор.
Если есть какие-то вопросы, потому что сейчас уже говорят о том, что такой же договор надо заключать с Чеченской республикой… И действительно, в Чеченской республике есть очень много проблем, которые, на мой взгляд, могут быть разрешены путем специальных соглашений между конкретными министерствами, например – Министерством экономического развития, Министерством энергетики, Министерством финансов и республикой. И, кстати, говоря о Татарстане, уникальной, очень мощной республике с точки зрения экономики, республике-доноре, у них возникают естественный вопросы – не слишком ли много забирает федеральный центр, и не слишком ли становится бесперспективным и немотивированным развитие дальнейшее экономики. Вот здесь как раз я считаю возможным заключить соглашение опять с тем же Минфином, с Министерством экономики, с другими министерствами по урегулированию существующих вопросов отношений центра и одного из субъектов, очень мощного, экономически сильного, процветающего субъекта Российской Федерации. Но государственный договор, с моей точки зрения, это лишняя и, еще раз повторю, опасная тенденция.
– Да, вот вы уже сказали про Чечню, и действительно, Чечня требует и передачи под местный контроль нефтедобычи, дотации из федерального бюджета, и о договоре идут разговоры. Как вы оцениваете там ситуацию после того, как погибли лидеры сепаратистов, и Масхадов, и Басаев, после того, как один из видных борцов, наоборот, с сепаратистами господин Байсаров был убит, и фактически Чечня находится под контролем одного клана, силовых структур Рамзана Кадырова? Наступил ли в регионе период мирного строительства?
– По крайней мере, если мы понаблюдаем беспристрастно, что сейчас происходит в Чеченской республике, я делаю однозначный вывод, что там действительно идет, может быть, медленно и не так эффективно, но процесс стабилизации, возвращение республики к нормальной, мирной жизни, в прямой смысле слова, к восстановлению инфраструктуры городов. Поэтому обстановка, конечно, стабилизируется, улучшается. Наличие всех легитимных структур, начиная от парламента и кончая президентом, председателем правительства, их функционирование тоже говорит об этом. Поэтому, безусловно, все факторы, о которых вы сказали, способствовали именно этому – нормализации ситуации. И мы видим и по количеству лиц, которые возвращаются в прямом смысле слова к мирной жизни, то есть они перестают с оружием в руках находиться вне закона и сдают оружие, – это тоже общие тенденции в плане возвращения Чеченской республики в мирное, нормальное русло.
– Ну, некоторые эксперты говорят, что в Чечне ситуация несколько успокоилась как раз благодаря действиям господина Кадырова, и очень жестким действиям, а насилие начинает расползаться, скажем, на территории ближайшие, в Дагестане очень неспокойно, в Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии происходят различные вспышки экстремизма. Это вот вас тревожит?
– Тревожит, потому что, действительно, мы видим такие факты. Но здесь вопрос прямой к властям этих субъектов Федерации, к руководству этих регионов. Потому что это уже их зона ответственности – сделать так, чтобы не было преступлений на их территории, самое главное, ежедневно, ежечасно заниматься профилактикой и устранением причин возникновения таких вылазок и наличия тех или иных сил, некоторых из которых скрываются в подполье, некоторые, кстати, довольно легально пытаются проводить явно линию на какие-то сепаратистские или экстремистские проявления. Этим всем должны заниматься те, кто по долгу службы должен этим вопросом заниматься. Недооценивать существующую угрозу нельзя.
И, пользуясь случаем, я бы еще раз вернулся к своей постоянной теме. В нашем многонациональном государстве обязательно должен быть орган, занимающийся национальной политикой, орган в исполнительной структуре.
– Министерство?
– Министерство, как минимум агентство.
– Было же министерство.
– Было, и я считаю, что напрасно устранили. Сейчас в Министерстве регионального развития есть некие подразделения, которые теоретически должны этим заниматься, но этого мало. И то, что в Совете Федерации, в Палате регионов мы весной этого года создали объединенную комиссию по национальной политике и отношениям государства с религиозными конфессиями – это как раз звенья нашего подхода к необходимости создания такого федерального органа.
– Владимир из Люберец спрашивает, почему Совет Федерации безропотно штампует все (пропускаю эпитет) неудачные с его точки зрения законы, которые поступают из Думы, в том числе, как он считает, антиконституционные, по выборам, по губернаторам, по референдуму, разрушающие демократические основы нашего государства?
– По поводу штампования всех законов – это явное преувеличение, это не так. Если говорить о какой-то конкретике, переход к новому порядку избрания губернаторов я лично приветствую, понимая, что для проведения самой важной реформы – реформы местного самоуправления – это была вынужденная, может быть, временная мера. Но властными полномочиями никто никогда добровольно не делился, особенно в России, и я вас уверяю, если бы мы не изменили этот порядок, 131-ый федеральный закон еще очень долгое время не вступил бы в силу и не начал бы реализовываться в субъектах Российской Федерации. 131-ый закон, я напомню, это закон об основах местного самоуправления. Это первое.
Что касается избирательного законодательства, лично я был против практически поправок, вносимых “Единой Россией”, считая, что в данном случае “Единая Россия” делает большую системную ошибку. Никогда нельзя менять законодательство под себя, под конъюнктуру сегодняшнего момента. Жизнь, в том числе, и политическая, и партийная жестоко наказывает. Очень часто плодами этих изменившихся законов пользуются другие, что, я абсолютно уверен, через какое-то время и произойдет.
Хотя я думаю, что, может быть, другие политические силы, получив преимущество, в том числе, как ни парадоксально, может быть, благодаря этим поправкам, в первую очередь займутся нормализацией выборного законодательства и будут стремиться к такому законодательству, которое будет справедливым в прямом смысле слова и которое позволит гражданам России свободно, демократично, тайно делать свой выбор.
– Владимир Рудольфович пишет: “Зачем вы пропустили закон о так называемом экстремизме? Это удавка на тоненькой шее нашей демократии, намордник на любое, даже законное инакомыслие”.
– Послезавтра Совет Федерации будут рассматривать нашу законодательную инициативу, мы вносим поправки в закон “О противодействии экстремизму”. И мы об этом говорили, потому что, понимая необходимость такого закона в принципе, видим все недостатки, в том числе, нечеткую дефиницию, обозначение, что же считать экстремизмом, в каких случаях может применяться этот закон, и видим угрозу того, что под экстремизм будет подводиться любая критика власти, причем справедливая. И именно этим обусловлена наша законодательная инициатива, которую мы будем рассматривать и вносить в Государственную Думу. И обязательно добьемся, чтобы эти поправки к действующему закону были приняты. Потому что, действительно, закон нужно подправлять, иначе там могут быть, как обычно говорят, перегибы.
– Перегибы на местах.
– На местах, да.
– Я вижу, что на пейджер пришла масса вопросов, связанных с созданием партии “Справедливая Россия”, много разных шуток, какая это нога власти – третья, вторая, является ли эта партия партией власти. Ну, собственно, Сергей Михайлович, зачем нужно было создавать партию из трех структур, тем более что одна из них – партия “Родина”, которая стала у вас базовой, – была в предыдущий период с таким националистическим, скажем прямо, уклоном?
– Когда мы проводили первую конференцию с Александром Бабаковым, я четко обозначил, что Российская партия жизни начинает процесс объединения с сегодняшней “Родиной”, подразумевая под этим то, что эта «Родина» уже изжила из себя все, что связано с национализмом. Потому что в нашей нынешней программе этого никогда не может быть, и не будем. Мы как раз очень ценим, что наша страна многонациональная, считая, что это большое наше конкурентное преимущество в XXI веке и наше общее богатство, и исходим именно из этого. Для чего нужно было создавать партию? У меня есть полное ощущение, что еще год тому назад создание подобной партии, левой партии, партии социал-демократической, я бы даже еще более четко сказал, социалистической ориентации было бы преждевременным и неуспешным, а через год было бы слишком поздно, потому что эту нишу обязательно бы кто-нибудь занял. Кстати, попытки идти нашим путем были, вы знаете, о чем я говорю. Ну, посмотрим, чем они закончатся, но это как раз из серии, что уже опоздали.
– Есть группа таких социалистических, социал-демократических партий.
– Да.
– Конкуренты ваши.
– Ну, с точки зрения конкуренции избиратели продемонстрируют уже очень скоро – 11 марта будущего года…
– Но они еще и к вам могут успеть присоединиться. Там есть известные политики.
– Я, кстати, не исключаю этого, потому что мы с некоторыми из тех, кто заявлял о таком объединении, ведем переговоры довольно давно. И я в конечном итоге этого вполне не исключаю. Так вот, мы прекрасно понимали, что время малых партий прошло, необходимо противостоять существующей монополии партии, которая себя гордо именует партией власти, поэтому мы создали партию народа, партию человека труда. Кто нас пытается назвать партией власти номер 2, либо глубоко заблуждается, либо осознанно пытается наклеить нам такой ярлык. Все разговоры про руки, ноги я не приемлю. Я вообще к анатомическим таким упражнениям очень осторожно и скептически отношусь.
Мы действительно партия, которая берет главную цель – изменение всей нашей повседневной жизни. Если хотите, общей фразой – мы действительно хотим вернуть справедливость в нашу повседневную жизнь во всех сферах. Начинать мы собираемся с самой главной проблемы – с проблемы доходов населения нашей страны. Труд у нас недооценен, пенсионеры у нас не получают заслуженного во время своей работы, за все, что они отдали нашей стране. Вот это мы собираемся кардинально менять. Точно так же у нас есть позиция по образованию, по здравоохранению, по экономике, по сырьевым ресурсам и многое-многое другое, что найдет отражение в нашей уже большой программе. На съезде 28 октября мы приняли манифест и программное заявление. Кстати, вот эту программу мы сейчас уже начали и будем писать вместе со всеми россиянами. Пользуясь случаем, обращаюсь ко всем, кто нас слышит, – мы рады любым предложениям, любым идеям. У нас сейчас уже появляется наш сайт – www . spravedlivo . ru. И мы будем признательны за любые идеи и предложения.
Я буквально вчера был на Ставрополье, там прошла конференция, началась избирательная кампания, и наши коллеги, региональное отделение Ставропольского края именно так пишет программу «Справедливость» для края, обратившись к жителям Ставрополья. И когда мне показали, почти 100 тысяч писем уже, где очень интересные есть наработки. И, кстати, мне, на мой персональный сайт уже присылают не только идеи, а уже прямо полностью разработанные программы. Мы обязательно все это будем использовать.
– Сергей Михайлович, зам главы администрации президента господин Сурков, тем не менее, говорит (это в Петербурге было, он общался с так называемыми “Нашими”): “Справедливая Россия” – это проект Кремля, поскольку Сергей Миронов – человек Путина, мы должны его поддерживать”. Это он вам помогает или он вас дискредитирует?
– Здесь такой принцип: не можешь противостоять – возглавь. Вот именно следуя этому принципу, Владислав Сурков пытается убедить молодежь, общаясь с “Нашими”, что “Справедливая Россия” – чей-то там проект. “Справедливая Россия” – это наш проект, в немалой степени, без излишней скромности могу сказать, мой проект, личный, как политика, как гражданина России. Я очень рад, что я нашел понимание у Игоря Зотова и Александра Бабакова, и мы вместе сделали, кстати, за два месяца то, что наши либералы на правом фланге не могут сделать на протяжении многих лет, и, похоже, так никогда и не сделают.
– Ну, вы им помогите.
– Вы знаете, тем, что мы объединились, мы реально помогаем. И если мы посмотрим на изменившуюся риторику “Единой России”, на их последние инициативы, я вас уверяю, это прямое следствие появления нашей партии. Точно так же как попытки пойти тоже нашим путем, объединяться других партий – это тоже следствие именно нашего решения и нашего успешного объединения и начала работы. Поэтому мы считаем, что это правильный путь – укрупнение российских политических партий – это абсолютно логично и правильно.
– Знаете, некоторые стали вас все-таки подозревать в том, что вы идете на такие вот, скажем так, сделки. Когда глава “Единой России” Борис Грызлов попросил вас не выдвигаться во главе списка в Санкт-Петербурге, мотивируя это тем, что там список не возглавляет губернатор Валентина Матвиенко, хотя она не член, кстати, “Единой России”, вы пошли навстречу. Как это объяснить? Некоторые говорят, что вы испугались угроз “Единой России”, что она вас не выдвинет в Совет Федерации от Санкт-Петербургского законодательного собрания.
– Я гвардии старший сержант воздушно-десантных войск, я никогда в жизни ничего не боялся и не боюсь. Я осознанно не возглавляю списки не только в родном Санкт-Петербурге, а нигде. Потому что, еще раз повторю, обманывать, даже по-простому скажем, дурить народ не надо. “Единая Россия”, я знаю, как мои коллеги, депутаты от “Единой России” в Санкт-Петербурге очень обрадовались моему решению. Рано радуются, я активнейшим образом буду участвовать в избирательной кампании в рамках закона, который, кстати, здорово подкрутили те же самые «единороссы» последними своими поправками.
– Там же критиковать нельзя соперников.
– Да, но мы найдем возможность, не критикуя и не используя мое служебное положение, все-таки высказать мою позицию и помочь моим однопартийцам. Я юрист и я смогу это сделать в рамках закона. А вот то, что 13 губернаторов “Единой России” будут на протяжении ближайших выборов дурить голову своим избирателям, мы в полный голос это скажем. Это будет не критика, это будет правда, донесение правдивой информации до избирателей. И то, что сейчас они говорят, это действительно не запрещено законом, потому что закон-то писала “Единая Россия”, но мы используем тот факт, что лидер партии “Справедливая Россия” не дурит людям головы, а “Единая Россия” будет это делать. Поэтому по итогам мартовских выборов посмотрим, у кого что получится.
– Давайте подключим к разговору слушателей. У нас звонок из Томска. Анна, пожалуйста, ваш вопрос Сергею Михайловичу Миронову.
– Здравствуйте. Этой осенью наш президент ввел в оборот, если можно так выразиться, слова “коренное население”. В связи с тем, что у нас свобода передвижений пока все еще существует, лично я не понимаю, что это такое. Может быть, вы понимаете? И скажите, пожалуйста, как вы относитесь к современной миграционной политике нашего государства? Спасибо.
– Спасибо за вопрос. Для меня коренное население – все граждане России, а некоренное – те, кто к нам приехал, имея в кармане паспорт любого другого государства. Только так, другой трактовки для меня, как гражданина России, быть не может.
По миграционной политике – слабая, непоследовательная, неорганизованная, негосударственная миграционная политика на сегодня у нашего государства. Слава богу, что делаются правильные попытки все это нормализовать. Пользуясь случаем, повторю свою идею и свою мысль.
Боже нас упаси решать наши демографические, очень больные вопросы за счет миграции, мы должны решить свои проблемы сами. В то же время мы не можем обойтись без дополнительных рабочих рук. Только мы четко должны определять правила и места, отрасли, где нам эти рабочие руки нужны, чтобы не получалось, что пересекают границу люди, декларируя намерение работать там-то и в таких-то отраслях, а потом они оказываются в совершенно других местах, в других населенных пунктах, – вот этого быть не должно. Еще раз повторю, на сегодняшний день нельзя сказать, что у нас уже четкая, взвешенная, последовательная миграционная политика, но первые шаги в нужном направлении мы делаем, и будем делать впредь.
– Давайте еще вопрос. Григорий Павлович, Пензенская область, пожалуйста.
– У меня вопрос такой к господину Миронову. Почему Совет Федерации принимает законы, которые приняты Думой, а в Думе во время голосования 150 человек нет? Конкретный пример. В прошлом году, в декабре месяце в Думу приехал Колесников с докладом о детях, о преступности. Вопрос очень важный. Вышел к трибуне, посмотрел в зал и озвучил на всю Россию: “А в зале нет и 70 человек”.
– Григорий Павлович, мы вас поняли. Пожалуйста. Почему вы не пользуетесь, кстати, этой уловкой, как юрист?
– Это правильное замечание и абсолютно правильное наблюдение. Но, согласитесь, пускай это комментирует Борис Грызлов или другие представители Государственной Думы. В Совете Федерации, к счастью, это исключено, у нас все голосуют только сами, у нас все находятся на рабочих местах, и кворум у нас всегда есть, и по-другому быть и не должно. Это первое. Второе, по поводу того, что все законы мы принимаем. Это не так…
– Вот закон о Конституционном суде вы будете принимать сейчас?
– Нет, не будем принимать.
– Не понравился?
– По моему прогнозу, в ближайшую среду мы, наверное, отклоним два закона с созданием согласительной комиссии, которые необходимо будет доработать. Поэтому то, что мы принимаем все, это не так. Но я могу сказать объективно…
– А какой второй закон, Сергей Михайлович?
– Наверное, это будет закон “О свободной экономической зоне в Магаданской области”. Необдуманно пролонгируются некие преференции, которые могут привести к созданию еще одной так называемой черной налоговой дыры на территории России. Здесь явно наши коллеги из Госдумы поторопились. Но это мой прогноз, по крайней мере, у меня есть такое ощущение, что по этим двум законам мы предложим отклонить их с созданием согласительной комиссии. Не буду рассказывать по конкретным законам, но хотел бы обозначить вот какую позицию. Если посмотреть по итогам голосования, видно, что очень разные бывают точки зрения, бывает довольно единодушное голосование, но не всегда получается отклонить закон, хотя желающих довольно много, и это прослеживается и в выступлениях, и во время обсуждения закона, но для того, чтобы закон был одобрен, нужно ровно 90 голосов из 178. Вот когда 90 голосов набирается или больше, значит, закон одобрен, а если меньше, тогда мы закон отклоняем.
Поэтому Совет Федерации никогда бездумно не голосует, мы взяли практику, и делаем это постоянно: если мы не успеваем рассмотреть в течение нескольких дней, которые нам отводятся по регламенту на законы, мы принимаем закон к рассмотрению, еще две недели рассматриваем в комитетах, в комиссиях. Кстати, Совет Федерации, на мой взгляд, позитивно использует площадку Совета Федерации как площадку для публичных дискуссий, и в рамках многочисленных советов, экспертных советов, и просто проводя парламентские слушания, приглашая тех прежде всего, кого закон напрямую касается, кому жить и работать по этим законам, исполнять их. Таким образом, мы имеем самую широкую точку зрения и, соответственно, принимаем решения всегда осознанно.
– Сергей Михайлович, скажите, пожалуйста, а вот когда Совет Федерации будет избираться?
– На вопрос “когда” я не могу дать однозначный ответ.
– А как?
– А как – могу сказать. Я вижу необходимость перехода к выборности членов Совета Федерации. Это не будет по некоторой аналогии с выборами депутатов Госдумы. Во-первых, это никогда не будет в один день и уж тем более не надо идти по принципу избрания по партийным спискам. Палата регионов должна быть таковой: человек интересен тем, какой он регион представляет, а не тем, какой партийный билет у него в кармане. Вся партийная деятельность, кстати, по нынешнему регламенту, который мы приняли еще пять лет назад, запрещена, запрещено создание фракций в нашей палате, запрещена любая партийная работа в стенах Совета Федерации. Вот вышел из стен и в нерабочее время – пожалуйста, работай, как я, лидером партии, делай все, что хочешь, но только за порогом Совета Федерации. Поэтому переход к выборности мы обеспечим законом, в котором есть сложности, и ключевая заключается в том, что нужно принять закон, не меняя Конституцию. Потому что менять Конституцию не надо, даже во имя такой благой цели, как переход к выборности членов Совета Федерации. И в этой связи юридически трудная задача, но, на мой взгляд, абсолютно выполнимая.
И видится это так. По мере прохождения выборов депутатов в регионах России (сейчас, напомню, два дня голосования – весной и осенью) будут избираться в будущем представители от законодательной и исполнительной власти субъектов Федерации, которые будут иметь право выдвигать кандидатов, эти два органа власти, а голосовать будет население региона.
– Альтернативные выборы?
– Безусловно.
– То есть губернатор должен выдвинуть несколько кандидатов?
– Не менее трех. По нынешней редакции, сначала мы работали по норме – не менее двух. Но вот, например, вариант – заболел, что-то случилось – кто заменит? А если за четыре года и со вторым, мало ли, что-то случится? В этой связи пришли уже к выводу, я могу сказать, мы считаем, что нужно не менее трех. И на сегодняшний день то ли 18-я, то ли 19-я редакция, по-моему, этого закона, и постоянно приходится вносить те или иные коррективы. Но до сих пор, могу сказать честно, не решен принципиальный вопрос соответствия, 100-процентного соответствия Конституции. Здесь действительно есть такая юридическая тонкость.
– Давайте мы еще москвичей подключим, у нас из Москвы звонок. Виктор Иванович, пожалуйста.
– Добрый вечер. Сергей Михайлович, у меня к вам два коротких вопроса, простых, и один посерьезнее. Первое, почему у нас суды и даже прокуратура, когда идет грубейшее нарушение Конституции, не обращают на это внимания, закрывают просто глаза?
– Это вы к простому относите?
– Я отношу, Сергей Михайлович, это к простому, потому что сложным, я сказал, будет третий вопрос.
– Тогда я представляю, что будет сложный из себя представлять…
– Второй вопрос. В свое время мною вашему предшественнику Егору Семеновичу был представлен материал, он касался многих вещей, и его слова были дословно: “Это серьезно, даже очень серьезно”. Были приняты меры, что касалось Совета Федерации, там прекратили одну вещь делать. И третий, самый серьезный вопрос – по поводу комиссии Торшина. Вы изучали, знаете, какие спецсредства и какая спецтехника использовалась сотрудниками ФСБ, что ими проводилось и почему, если принять во внимание доклад Торшина, заключение комиссии Торшина, если взрыв произошел внутри школы, что этому предшествовало? Вы все материалы знаете достаточно?
– Будем отвечать в порядке поступления вопросов. По судам нареканий много, и справедливых нареканий. У нас есть предложения по изменению порядка работы и формирования Высшей квалификационной коллегии судей. Потому что у нас получается некий парадокс: судебная система является уникальным исключением из всех ветвей власти, которая не контролируется никем практически. Более того, они контролируют только сами собой. Это неправильно. На этом я поставлю точку. По второму вопросу, похоже, вы задали загадку, а не вопрос, и я не готов что-либо комментировать, потому что абсолютно не знаю, о чем идет речь, какие документы, что там по поводу чего сказал Егор Семенович.
И по материалам комиссии, да, действительно, я изучал, просматривал в режиме, когда поступали те или иные экспертизы или варианты опросов участников тех трагических событий. На мой взгляд, комиссия довольно полно отразила все, что применялось или не применялось, и все, что касается технических средств, нашло отражение. Кстати, я могу сказать, с теми же самыми “Шмелями”, ведь это же члены нашей комиссии нашли тубусы пустые.
– С помощью журналистов, я должен журналистов защитить.
– Абсолютно правильно. Действительно, с помощью журналистов, потому что журналисты указали. И начали раскручивать эту линию – где, когда, сколько выстрелов, все посчитано, все зафиксировано. И в этой связи есть уверенность, что все, что касается любых технических средств, комиссией было замечено, было описано, и были сделаны те или иные выводы.
– Вопрос по пейджеру Ирина задает: “Как вы относитесь к ужасному положению на телевидении, когда запрещены дискуссии партий, запрещена критика, нет интересных политических диспутов, сплошные Петросяны, Трушкины и так далее заполнили все программы? Или это вас не волнует?”
– Ирина, полностью разделяю все, что вы говорите. Моя позиция и по огромному количеству абсолютно ненужных, на мой взгляд, передач, хохм так называемых, и очень мало содержательных передач, действительно дискуссионных по-настоящему. Есть редкие исключения. Вот это меня тоже волнует и беспокоит. И я считаю, что россияне достойны и того телевидения, чем сейчас?
– Почему не предлагается закон об общественном телевидении?
– Я бы поддержал такой закон, если бы он был разработан. Есть моя идея, которые очень не нравится всем представителям средств массовой информации, – об общественных наблюдательных советах. Я подчеркиваю – общественных, ни в коем случае нельзя допускать каких-либо чиновников или представителей власти, в том числе и депутатов, членов Совета Федерации, чтобы они что-то там контролировали.
– Но это на государственных телеканалах, я так понимаю, не на частных.
– Безусловно. Хотя, на мой взгляд, не нужно создавать общественный такой наблюдательный совет на каналах, а вот если бы, представьте себе, что именно общественность, люди, которых мы уважаем, имели бы возможность в эфире высказывать вообще свою точку зрения о том, что показывают, как показывают, и давать те или иные чисто нравственные оценки…
– Желательно бы их избирать.
– Ну, а почему бы и нет? Это тоже, кстати, интересный момент. Может быть, мы когда-нибудь его и реализуем.
– Еще один вопрос. Социологи из ВЦИОМа подвели итоги 2006 года, и главным российским и мировым событием россияне считают российско-грузинский конфликт – 17 процентов. Второе место – дело Сычева и дедовщина в армии, и рост цен – тоже 12 процентов. Что все-таки делать с ситуацией с Грузией собирается власть? Тем более что Совет Федерации за внешнюю политику, в общем, несет определенную ответственность.
– В том, что происходит в отношениях между Грузией и Россией, с моей точки зрения, виновато руководство Грузии. Ни в коем случае не Грузия как страна и уж тем более не народ Грузии, а руководство Грузии, по моим ощущениям, осознанно, стремясь, может быть, быстрее получить НАТОвский мандат, членство в НАТО… Я не готов рассуждать за руководство Грузии, чем они руководствовались, проводя такую четкую линию на антироссийскую политику. Россия долгое время не отвечала никак, что, похоже, кого-то навело на мысль, что с нами можно поступать, как угодно, и делать в отношении граждан России все, что угодно. И когда Россия ответила, на мой взгляд, все в рамках существующих международных практик, тем не менее, это вызвало ту реакцию, которую вызвало. Хотя объективно должен сказать, некие государственные решения…
– А как же гонения на грузин, которые здесь были?
– Вот я как раз об этом хочу сказать. Приняв верные государственные решения, некоторые чиновники, как мы уже говорили сегодня, на местах решили, что дана некая команда на преследование людей как раз по национальному признаку. И все эти факты выяснения в школьных журналах детей со специфическими фамилиями со специфическими окончаниями – это полный бред. И здесь нужно конкретных чиновников, конкретных должностных лиц просто наказывать за это. А все, что касается реакции России на государственном уровне на те действия, которые проводило и зачастую, к сожалению, проводит грузинское руководство, на мой взгляд, абсолютно адекватны и правильны.
– Иван спрашивает: “Дума выступила против ратификации конвенции о Европейском суде. Страна теряет цивилизованных друзей. Кругом обман, ложь, обдуривание народа, богатство кучки нуворишей, бедность. Вы один из лидеров. Что вы думаете о своей стране?”
– Я люблю свою страну прежде всего, люблю такую, какая она есть, со всеми нашим бедами, неурядицами и в то же время с нашим прекрасным, талантливым народом, который явно не уважают многие представители власти, опять же к сожалению. Но вот я думаю, что наша политическая партия – партия “Справедливая Россия” – будет изменять это отношение к конкретному человеку и в целом к гражданам нашей страны. Я горжусь, что я россиянин, что я живу в России. Знаю все наши проблемы, знаю нашу нищету, знаю наших работающих бедных, наших обиженных стариков, наших беспризорных детей, чванство и высокомерие очень многих чиновников на самых разных уровнях власти – против этого совместно и будем бороться и делать нашу Россию прекрасной, процветающей. И процветающая Россия – это процветающая каждая российская семья, а не какой-то… как раньше говорили – все во благо человека, и кто-то знал фамилию и имя этого человека – вот так не должно быть.
– Сергей Михайлович, вы сказали, что “Справедливая Россия” не даст изменить курс президента Путина даже после его ухода с должности.
– Да, это так.
– Вы считаете, что Владимир Путин никогда не ошибался и не может ошибаться?
– То, что сделал Владимир Путин для России, я называю это курсом президента Путина, коротко я могу сформулировать так: президент, в конце концов, вернул чувство гордости нам за нашу страну. И то, что с нами стали считаться в мире, и то, что сделано по территориальной целостности в нашей стране, и даже то, что государство очень медленно, со скрипом, но благодаря Путину, благодаря его идеям, высказанным в посланиях Федеральному Собранию, государство стало поворачиваться лицом к человеку, – это то, что я подразумеваю под курсом президента Путина. Я считаю, что этот курс должен быть продолжен. Ошибок не бывает у того, кто ничего не делает. И безусловно, не все решения всегда безупречны, но именно как курс, как вектор – абсолютно правильный и необходимый для нашей страны.
– Спасибо.
Источник: (Программа "Время гостей" в эфире радио "Свобода".-25.12.2006)
