11 июля 2007
Спикер Совета Федерации РФ побывал в редакции “НВ”, где сделал ряд программных заявлений.
В конце минувшей недели спикер Совета Федерации РФ и лидер партии “Справедливая Россия” Сергей Миронов посетил Санкт-Петербург, где провел ряд рабочих встреч. Одна из них прошла в стенах редакции “Невского времени” – господин Миронов побеседовал с редколлегией нашей газеты и ответил на вопросы по всем наиболее актуальным политическим и социальным проблемам России.
Первым делом спикер Совета Федерации поздравил журналистов “НВ” с тем, что накануне Международный олимпийский комитет отдал право проведения Олимпиады-2014 российскому курорту Сочи.
– Я считаю, что это – личная победа Владимира Путина! Его выступление было блестящим, склонив многих членов МОК на сторону России. Я считал бы справедливым, если бы Олимпиаду в Сочи открывал президент Путин! – заявил Сергей Миронов, дав несколько неожиданный старт беседе с нашими журналистами.
“К сожалению, Путин не воспользовался возможностью”.
– Вы считаете, что Владимир Путин сможет открыть Олимпиаду, если воспользуется возможностью изменить Конституцию по части третьего срока? Или он в 2012 году вернется к руководству страной после перерыва?
– У Владимира Владимировича, безусловно, была хорошая возможность пойти на третий срок. Госдума и Совет Федерации справились бы с внесением поправок в Основной закон. Мы считали – юридически для этого достаточно трех месяцев. При этом вряд ли кто-то из россиян сильно противился бы этому. Политические и экономические успехи страны, достигнутые при президентстве Путина, более чем очевидны. Однако теперь уже понятно, что на следующий год в России будет новый глава государства. И это, скорее всего, будет кто-то из соратников Владимира Владимировича, который продолжит тот политический и экономический курс, которым сегодня двигается наша страна. А в 2012 году, если у Владимира Путина будет такое желание, он, как мне представляется, вполне может вернуться к управлению страной.
– Вы с самого начала являлись сторонником третьего срока для действующего президента, причем в определенные моменты казалось, что даже большим, чем сам Владимир Путин. Почему?
– Я считаю, что с самого начала своего правления, то есть с 2000 года, и до последнего времени президент занимался тем, что оттаскивал Россию от пропасти, в которую страна готова была свалиться в конце прошлого века. В последние же два года, справившись с этой задачей, он начал разворачивать государственную машину “лицом к россиянам”. И, на мой взгляд, если бы в ближайшее время ему была предоставлена возможность эту госмашину “доразвернуть”, это было бы безусловно полезно для развития России. Тем более что Путин как никто другой представляет, что необходимо делать в этом направлении.
Однако теперь этим предстоит заниматься его преемнику. Который, надеюсь, будет прислушиваться к Владимиру Владимировичу и использовать его опыт управления государством.
– Какой пост может занять Владимир Путин после своего ухода?
– Сейчас бессмысленно гадать по этому поводу – это знает пока только сам президент. Тем не менее я надеюсь, что то место в строю, которое президент пообещал найти себе после сложения полномочий, позволит ему сохранить достаточное влияние на события в России.
“Демократический социализм XXI века”
– В последнее время Вы активно позиционируете свою партию как социалистическую. Не боитесь этим дискредитировать “Справедливую Россию” – времена социализма еще свежи в памяти большинства россиян?
– Не боюсь. Потому что не считаю понятие “социализм” чем-то позорным. У нас в конце 1990-х годов прошлого века и слово “демократия” в какой-то момент стало ругательным – для определенной части россиян оно напрямую ассоциировалось с финансовым кризисом и, как следствие, с бедностью. Но у социализма есть и положительные значения, например тот же “шведский социализм”. Есть и Социалистический интернационал – крупнейшее международное движение, в которое входит 161 партия из 130 стран. Причем 53 из этих партий находятся у власти в своих странах. И партия “Справедливая Россия” входит в Социнтерн наряду, например, с английской Лейбористской партией.
– То есть Вы не считаете построение капитализма в России, которое продолжается в стране уже более полутора десятилетий, идеально подходящим для России путем?
– Я считаю, что левые настроения в мире очень популярны. И учитывая, что Россия традиционно является левой страной, идея построения у нас “демократического социализма”, на мой взгляд, вполне реальна. Я уже неоднократно говорил, что не хочу строить или, вернее, достраивать капитализм в России. Не хочу в силу некоторых основополагающих догм, которые капитализм в себе несет. В первую очередь это поощрение богатства и успеха под лозунгом “Пусть богатые богатеют!”. А на глобальном уровне это поощрение транснациональных корпораций и деление стран на “развитые”, “неразвитые” и “энергетические придатки”. Я думаю, что в 90-х годах Россия прошла этап “хищнического капитализма”, и он очень сильно ожесточил многих.
К сожалению, и разрыв между доходами 20 процентов самых богатых россиян и 20 процентов самых бедных сегодня выражается коэффициентом 15,7. В то время как западные социологи говорят о возникновении в обществе предельной социальной напряженности уже тогда, когда это соотношение составляет пять раз! Я считаю, что России, уже имеющей опыт “другого” социализма, мог бы подойти демократический социализм. Это “социализм XXI века” – с высокими социальными гарантиями государства для каждого гражданина и большей социальной ответственностью самих граждан.
– Сегодня по части левых идей Ваша партия составляет конкуренцию многим…
– Конкуренция должна быть и в экономике, и в политике. Недавно я выступал на очередном международном съезде Социалистического интернационала в Женеве, рассказал делегатам о тех позитивных переменах, которые сегодня происходят в стране (и эта речь, кстати, получила высокую оценку нашего президента). Наша партия находится в мэйнстриме общемирового левого движения. И мы будем стремиться к социализму. Но при этом я убежден, что к пустым прилавкам мы уже не вернемся – нас просто сегодня не устраивают пустые карманы многих простых россиян.
– Как Вы планируете сокращать разрыв между богатыми и бедными?
– Мы – не против богатых. “Справедливая Россия” за рыночную экономику, но против “рыночного” общества. Бизнес, особенно крупный, может и должен быть богатым, но тем не менее в стране необходимо ввести “ступенчатую” систему уплаты налогов на доходы. Много зарабатывающие граждане, безусловно, должны платить больше налогов, чем, допустим, работники бюджетной сферы.
– Вы как-то обмолвились, что готовы выступить за пересмотр результатов приватизации?
– Я считаю, что никакой “экспроприации экспроприированного” быть не должно. Но необходимо проверить, по какой цене покупались предприятия, и сравнить с рыночными ценами на тот момент. А также проверить, не были ли использованы схемы, по которым предприятие сначала передавалось на баланс какой-либо полугосударственной структуры – стоимость многократно падала, – а потом все скупалось по бросовой цене. В таких случаях, мне кажется, владельцы должны заплатить единовременный налог. Но лишать собственности никто никого не будет.
– То есть Вы гарантируете, что в случае прихода “Справедливой России” к власти в России масштабной национализации не будет?
– У нас почему-то о национализации судят однобоко. Например, есть убеждение, что государство – неэффективный собственник. Но это неправда! Неэффективными бывают только менеджеры. В той же Англии государство периодически выкупает предприятия угольной отрасли. Они зависят от мировых цен на уголь. Государство дотирует ее, приводит в порядок, выжидает, когда цены на уголь вырастут, и затем продает в частные руки. И ничего, отрасль в Британии до сих пор функционирует!
“Осенью в наших списках будет немало сюрпризов”
– Сегодня в “Справедливую Россию” вливаются сторонники других левых. Вы не боитесь, что массовое включение, например, коммунистов в Ваши ряды размоет идеи Вашей партии?
– Нет. “Справедливая Россия” является сегодня “плавильным котлом” для социал-демократических идей. Потому-то в нее постоянно вливаются новые сторонники. К началу августа наша численность должна достигнуть полумиллиона, и действительно немалую часть наших “новобранцев” могут составить бывшие члены КПРФ. Однако разница между “СР” и КПРФ во взглядах на социализм гораздо существеннее, чем кажется. При этом лидер КПРФ Геннадий Зюганов, как и мы, выступает за социалистический путь развития страны, но, в отличие от нас, он зовет людей в тот самый “советский социализм”, где был тотальный дефицит всего. А также полная государственная цензура в печати и на телевидении. Я уверен, что за годы, прошедшие с того времени, россияне уже изменились настолько, что возврата к “социализму вечных очередей” не будет.
Наша же партия берет свои традиции от позитивных наработок дореволюционных эсеров (я знаю, что нашу партию многие и сейчас так называют). Если помните, они прошли долгий путь развития своих идей и дошли от народничества с его терактами до идеи многократного усиления местного самоуправления в России. Категорически отвергая первое, мы решительно поддерживаем второе.
– То есть о прямом сотрудничестве с КПРФ не может быть речи?
– Сегодня – безусловно нет. И главная причина этого – позиции ее руководства во главе с Геннадием Андреевичем. К сожалению, опыт показал, что сейчас Зюганов уже совершенно “недоговороспособен”. Именно неспособность приводить отстаиваемые идеи в соответствие со временем и отталкивает от КПРФ многих сторонников. А ведь среди них есть много весьма здравомыслящих людей, которые к тому же являются настоящими патриотами. Кроме того, в ряды “Справедливой России” вливаются и другие партии – такие, как Народная партия и Социалистическая единая рабочая партия (СЕПР). Я уверен, что, только объединившись, мы сможем победить на выборах. Но это политическое объединение будет проходить помимо КПРФ. Поэтому в сентябре, когда мы составим списки кандидатов в депутаты Госдумы от “Справедливой России”, руководство КПРФ может найти в них для себя немало сюрпризов.
– Недавно Вы упоминали о разработке “концепции справедливости”. Что это?
– Мы собрали группу российских интеллектуалов, которые высказывают свои мысли по улучшению социальной ситуации. Ведь справедливость – это не только решение проблем бюджетников, пенсионеров или насущнейшей жилищной проблемы. Это ведь и справедливость отношений между субъектами Федерации. Почему сегодня многие регионы развиваются, платят сумасшедшие налоги в бюджет, а другие регионы сидят у них на шее? Я знаю некоторые регионы в Сибири с таким бюджетным финансированием, у которых нет никакого стимула для развития – все дают из центра! А справедливость в отношении малого бизнеса, который с помощью многочисленных бюрократических препон постоянно обирают чиновники? Или вообще, одним решением берут и ликвидируют сотни малых предприятий, как это недавно произошло в Петербурге.
Необходимо восстановить справедливость и в отношении выпускников вузов, многие из которых, заплатив немалые деньги, получают диплом и годами не могут устроиться на работу. Они потом просто вынуждены уезжать работать за границу.
– Давайте представим, что “Справедливая Россия” очень удачно выступила на думских выборах и набрала в нижней палате большинство. Какие законы Вы примете в первую очередь?
– Назову пять первоочередных законов, которые нам представляются крайне необходимыми. Первый – это изменения в закон “О пенсионном обеспечении”. Необходимо сделать так, чтобы пенсионеры получали не менее 50 процентов от своей зарплаты в трудоспособный период жизни – ведь сейчас эта цифра составляет 28 процентов, а через несколько лет снизится до 22 процентов. Во-вторых, мы инициируем закон о введении повременной оплаты труда – как в развитых странах. По нему час работы не может стоить менее какой-то фиксированной суммы в пределах от 60 до 90 рублей (сейчас наши экономисты ее уточняют). При этом должны быть введены три основных коэффициента – региональный (ведь работать на севере намного сложнее, чем на юге), отраслевой (разница между шахтой и бухгалтерией тоже весьма существенна) и квалификационный (выпускник вуза и неквалифицированный рабочий тоже не должны получать одинаково). В-третьих, мы намерены реанимировать закон, который уже семь лет (!) лежит в Госдуме без рассмотрения, – это закон о противодействии коррупции. Этот документ мог бы серьезно снизить уровень коррумпированности общества, но у “Единой России” до него почему-то не доходят руки.
В-четвертых, это закон о минимальном социальном стандарте, согласно которому каждый гражданин, учитывая нынешнее растущее экономическое благополучие России, мог бы ежемесячно получать от государства определенную сумму, которая гарантировала бы ему достойную жизнь. И наконец, пятым первоочередным законом я считаю документ “О минимальном бюджетном обеспечении регионов”. Он призван сбалансировать выплаты от регионов-доноров в госказну и стимулировать дотационные регионы к развитию. Во взаимоотношениях федерального центра и регионов тоже необходимо восстановить справедливость.
“Контент наших телеканалов противоречит идеям президента”
– Вы неоднократно выступали с инициативой создания Общественного совета по телевидению. Чем объясняется эта инициатива?
– Сейчас многие говорят, что все телеканалы у нас пропрезидентские, только на основании того, что по ним много показывают Владимира Владимировича и то, что он делает. Но ведь это только в теленовостях, которые занимают не слишком большой процент эфирного времени. Если вы посмотрите контент любого канала за 24 часа вещания, то легко увидите, что там пропагандируются идеи, прямо противоположные тому, к чему призывает президент Путин. Это идеи постоянного развлечения, быстрого обогащения и многие другие, которые разлагают те моральные устои и духовные ценности, которые есть у нашего общества. То есть их можно назвать в полном смысле антипрезидентскими.
В то же время я считаю, что напрямую органы власти к запрету или разрешению телепрограмм допускать нельзя – мы это уже проходили в советское время, и в этом случае скатывание к прямой цензуре на телевидении займет считаные недели. Тем более что определенный уровень цензуры у нас уже есть – одним можно присутствовать на экране по несколько часов в сутки, другим нельзя вообще. Поэтому нужен орган, который бы выступал в роли посредника между властью и телесообществом, примером чего, кстати, может служить Франция. Там такой Общественный совет есть, и он уполномочен в случае крайней необходимости закрыть ту или иную программу или даже телеканал. Мне кажется, что такой орган должен быть и у нас.
– А кто может стать членом подобного совета, то есть фактически решать, что можно смотреть россиянам, а что – нельзя?
– Это должны быть люди, которые имеют безусловный авторитет в российском обществе, чье слово не подвергается сомнению. В первую очередь могу назвать таких выдающихся людей, как писатели Александр Солженицын, Даниил Гранин. Есть еще достойные люди – адвокаты, политики, ученые, которые могли бы не просто принимать решения “можно – нельзя”, а объясняли бы зрителям глубинную суть происходящего в эфире. Очень жаль, что ушел из жизни Дмитрий Сергеевич Лихачев, – порой одного его слова было достаточно для того, чтобы “поставить диагноз” какому-то явлению.
Дело в том, что к нам пришли крупные иностранные компании с совсем другим, нежели у русских людей, менталитетом и пытаются активно “проталкивать” свой продукт потребителю. Это ежедневно можно наблюдать по телевизору. И если бы какой-то непререкаемый авторитет сказал: “Да, вот эта передача – это пошлость и глупость”, мне кажется, даже рекламодатели вынуждены были бы реагировать и не давать рекламу в такую программу. Что быстро привело бы к исчезновению многих оглупляющих людей программ из эфира.
(“Невское время” (Санкт-Петербург).-11.07.2007.-№120.-с.1,4)
