21 декабря 2001
– Сергей Михайлович, ваше высказывание о необходимости увеличения срока президентских полномочий вызвало бурную реакцию. Что вы теперь думаете о президентском сроке?
– Прежде всего я убедился в реальной мощи четвертой ветви власти, как бы отдельные ее представители в последнее время ни прибеднялись, в ее независимости от трех остальных. Ведь в моем ответе на заданный вопрос не было и намека на то, что менять срок нужно при нынешнем президенте, – отдельную фразу просто вырвали из контекста и наперебой принялись комментировать. Интерпретаторы и аналитики напомнили мне атмосферу тридцатилетней давности – партсобрания тогда начинали так: “Я Солженицына не читал, но он не прав!” Я по-прежнему считаю, что четырехлетний срок президентства для России на этапе кардинальных общественных перемен мал. Рад, что нынешний президент не считает возможным менять это положение Конституции под свою персону. Надеюсь, что ему удастся вектор намеченных реформ закрепить в нынешних конституционных рамках. Давайте сегодня эту тему закроем, раз от нее элита, имеющая доступ в СМИ, теряет рассудок. Но через три-четыре года, может, чуть больше, все равно, я убежден, к ней придется вернуться. Очень уж у нас страна большая, инерционная… Есть и еще один аргумент в пользу моей позиции – не должно быть равенства сроков полномочий у законодательной ветви власти и у президента.
– Это еще почему?
– Все очень просто. У нас подряд с разницей в полгода проходят парламентские и президентские выборы. Это означает, что президентская избирательная кампания де-факто начинается одновременно с думской. Ни той, ни другой это не на пользу. Легитимно увеличив срок первому лицу государства – хотя бы до пяти лет, – мы уйдем от совпадения выборов.
– В ближайшие дни завершается реформирование Совета федерации. Уже принято решение о том, как будет перестраиваться палата, кто займет руководящие посты?
– Сформирована рабочая группа членов палаты Совета федерации, в которую вошли по два представителя от каждого из семи федеральных округов. Каждый из 14 членов группы индивидуально сдавал мне свой список кандидатов на руководящие посты. Когда я все свел воедино, то оказалось, что уже определились лидеры – люди, которым доверяет вся палата. Это очень хорошо. Думаю, что уже 26 декабря мы изберем одного заместителя председателя палаты.
– Новое руководство будет избрано уже в январе?
– Сначала мы должны будем предложить палате новую структуру. Наверное, к концу января мы будем готовы обсуждать конкретные кадровые предложения. За это время у нас должно появиться 70 новых сенаторов. Думаю, что в конце января, даже если еще не все подойдут, новый регламент примем за основу. Но кадровые назначения частично начнутся в рамках старого регламента…
– На последнем заседании палата одобрила пакет законов о судебной реформе, а в понедельник их подписал президент Путин. Нужно ли продолжать эту реформу еще какими-то законопроектами?
– Судебная реформа давно назрела. И принятые законы – это не завершение судебной реформы, а лишь первые шаги. Возьмем хотя бы такую проблему, как строгость наказания. Необходимость добиваться неотвратимости наказания за любое преступление для меня как для юриста очевидна. А вот степень строгости меры ответственности, мне кажется, часто неадекватна содеянному. Я не буду говорить о таких очевидных вещах, как наказание за убийства, похищения людей, терроризм, – здесь я сторонник жестких мер. Но если правонарушение не привело к невосполнимому ущербу для государства или физического лица, то жесткость наказания должна проявляться не в мести правонарушителю многолетним сроком лишения свободы, а в создании механизма максимальной компенсации ущерба. Тюрьмы-то по-прежнему переполнены… Плохо, что процесс ревизии действующего законодательства уже существенно отстал от сегодняшних реалий, особенно там, где речь идет о здоровье нации, проблемах информационной и экологической безопасности. Зачастую те или иные ведомства продолжают рьяно действовать в рамках обветшалого законодательного пространства. Но законы, принятые в условиях тоталитарного государства, не могли предвидеть вызовы нынешнего времени, связанные, скажем, с процессами глобализации, эскалации терроризма. Другой наглядный пример – экологическое законодательство. Сегодня система экологической безопасности страны концептуально не обоснована, структурно и организационно представлена различными ведомствами, которые реализуют данные функции каждое на свой лад. Нередко узковедомственные интересы начинают выдаваться за интересы нации. Возьмите случай с судебным преследованием Григория Пасько. Он обвиняется в измене Родине за то, что им были разглашены сведения, составляющие ведомственную тайну. Что это за тайна? Фиксировалась она пресловутым приказом 055 Минобороны, а не федеральным законом, как должно быть по Конституции. Более того, Верховный суд своим решением отменил этот приказ. Тем не менее дело Пасько рассматривается в суде повторно, и прокурор уже потребовал девять лет строгого режима! А какая аргументация! Прокурор сказал, что действия подсудимого тем более недопустимы, что мы находимся в состоянии войны с Японией! Конечно, суд, удалившийся на совещание для вынесения приговора, должен вынести независимое решение. И я ни в коей мере не хочу упреждать события, тем более оказывать давление на судей. Но как юрист, знакомый с доступной обществу информацией о ходе этого многолетнего процесса, считаю, что здесь как раз налицо то, о чем я уже говорил: законодатель должен не только вовремя реагировать на изменение ситуации в обществе, а еще лучше – упреждать и предвидеть такие изменения, закрепляя их в правовых нормах. В случае вынесения обвинительного приговора с любой формулировкой, предусматривающей лишение свободы, я бы посоветовал Григорию Михайловичу ходатайствовать перед президентом России о помиловании и лично готов поддержать такое ходатайство. Доказывать же ему свою невиновность опять на кругах ада апелляций по судебным инстанциям считаю излишним: мировая общественность давно разобралась, кто тут прав, а кто виноват. Если говорить в целом о проблеме экологической безопасности, то у нас в России достаточно болевых точек. Завесой секретности прикрывались ведь и такие трагедии, как ядерная катастрофа в Чернобыле, вспышка сибирской язвы в Свердловске… И если люди занимаются этой проблемой, очень внимательно нужно смотреть, является ли это “шпионажем” или это реальная забота о будущем наших детей.
Петр АКОПОВ
Источник: ("Известия" (Москва).- 21.12.2001.- №235.- c.4)
