15 декабря 2004
Председатель Совета Федерации, согласно властной иерархии считается третьим человеком в государстве (после президента и премьера).
Миронова называют политиком, который время от времени “забрасывает” в общество “пробные шары”, с помощью которых власть исследует общественное мнение. А потом принимает то или иное решение. С этого вопроса я и начала беседу с Мироновым.
– Сергей Михайлович, вы действительно метатель “пробных шаров”? И если да, то где вы их берете?
– Если кто-то думает, что есть вот такой Миронов, который где-то что-то вперед всех узнал, либо догадался, либо ему поручают, чтобы озвучил, то разочарую: нет, это не так. Может, прозвучит нескромно, но я считаю себя профессиональным законодателем. Законодатель должен не просто вовремя регулировать норму закона, не просто законодательно закреплять то, что уже сложилось. Профессиональный законодатель должен смотреть немножко вперед.
– Вперед и вверх?
– Вперед. Если намечаются какие-то тенденции к возникновению новых правоотношений, то было бы неплохо уже заранее отрегулировать их нормой. Я анализирую все, что поступает с мест, пользуюсь данными аналитического управления Совета Федерации, моих советников. И когда вижу, что возникает что-то новое или можно улучшить некие процессы, которые происходят в стране, я высказываю свое видение этих улучшений или просто подходов. В конечном итоге я исхожу из принципа: если ты хочешь что-то изменить к лучшему, не жди, когда манна небесная с неба упадет, а делай, предлагай. А у законодателя, тем более у председателя верхней палаты парламента, есть на то и полномочия, и возможности.
– В своем недавнем интервью российским телеканалам Путин высказал мысль, что губернаторы снова вернутся в Совет Федерации. Они придут на место сенаторов? Или там будут теперь и те, и другие? Не будет ли слишком многолюдно?
– Члены Совета Федерации должны работать на профессиональной основе, об этом президент и сказал. И в ближайшем будущем привлечения на постоянной основе губернаторов и председателей Законодательных собрании к работе Совета Федерации не ожидается. И на какое-то время, на определенную сессию делать официально членом Совета Федерации губернаторов нереально и неправильно.
– То есть губернаторов вы на Большой Дмитровке не ждете?
– Ждем, но не на постоянной основе. Возможно, когда принимается бюджет, слушаются другие важнейшие государственные вопросы (их перечень обязательно надо прописать), в работе верхней палаты будут принимать участие губернаторы. Надо лишь внести изменения в регламент Совета Федерации. Губернаторы, как известно, работают в Госсовете, а председатели Заксобраний – в Совете законодателей. По сути, их “временная” работа в Совете Федерации будет совместным заседанием Госсовета и Совета законодателей в наших стенах. Они будут принимать решение в виде рекомендаций Совету Федерации.
– А зачем так все усложнять?
– Правительство за эти пять лет научилось наконец считаться с мнением законодателей. Но не всегда нам удается его убедить. А при поддержке всех руководителей регионов это будет намного проще. Это большой плюс.
– Поговорим о ваших “постоянных” сенаторах. По слухам, многие из них даже на карте не могут найти регион, который представляют.
– Это полная ерунда. Для того чтобы быть утвержденным, претендент обязан поехать в регион и две-три недели знакомиться с ситуацией. 98 членов Совета Федерации из 178 вообще выходцы из своих регионов.
– Но остальные-то “варяги”?
Губернаторы иногда осознанно выдвигают в Совет Федерации опытного политика, профессионала, который в том числе, будем говорить открыто, умеет лоббировать интересы региона в столичных коридорах власти. И он, как “папа Карло”, в хорошем смысле этого слова, пашет на регион.
– Ну ведь далеко не все у вас “папы Карлы”: некоторые сенаторы, я знаю, вообще на Большой Дмитровке не появляются.
– Увы, есть такие. И правда, я и сам не понимаю, зачем люди добивались статуса, если не хотят работать.
– Как не понимаете? Сенатор – это звучит гордо, это статус, не говоря уже о привилегиях.
– Таких недобросовестных законодателей у нас единицы – хватит пальцев на одной руке.
– А выгнать прогульщика не можете?
– Мы – нет. Все вопросы к тем, кто его сюда делегировал.
– После заявлений президента о реформе власти вы первый из больших начальников сказали о том, что не согласны с “партийными” выборами в Думу.
– Не то чтобы не согласен – я считаю, что выборы по партийным спискам должны быть организованы таким образом: федеральный список любой партии, которая идет на выборы, должен состоять максимум из трех лиц, не больше. А в каждом регионе это должны быть свои, местные кандидаты, а не столичные известные политики. В региональном списке, допустим, Российской партии Жизни на Сахалине должны быть сахалинцы, люди, которые там живут, привязаны к земле, которым жители доверяют. Такой подход, я думаю, правильный.
– Вы президенту говорили об этом?
– Мы с ним говорили об этом. “Привязать к земле” – это, кстати, его слова.
– Хочу задать вопрос не по теме. На концерте, посвященном Дню милиции, вы с супругой сидели рядом с Ельциными. Почему?
Рассадкой занимается протокол, в День милиции – видимо, протокол министра внутренних дел. Где была табличка “Миронов”, там я и сел. Когда иду на такие мероприятия, никогда не знаю, с кем рядом буду сидеть. Кстати, по инициативе президента года три назад рассадка была изменена: раньше первые три ряда в День милиции, 23 февраля, занимал генералитет, теперь – ветераны рядом с руководством.
– О чем вы с Борисом Николаевичем говорили?
– Так мне с Борисом Николаевичем-то было и не поговорить, потому что между нами сидели две женщины – Наина Иосифовна и моя супруга. А обычно Борис Николаевич всегда меня спрашивает: “Как идет законотворческий процесс”? “Работаем”, – отвечаю.
– Говорят, вы очень дружны с Людмилой Путиной, даже на чай к ней ездите.
– Если верить всему, что говорят, да если бы в том была хоть десятая доля правды, можно вообще живой легендой стать. (Смеется.) Владимира Владимировича я знал еще по Петербургу, его жену я там несколько раз видел, но мы не были официально представлены. А познакомились в Москве, когда меня уже избрали председателем Совета Федерации. Она, должен вам сказать, очень интересная собеседница. Но я не могу сказать, что мы дружны, хотя знаем друг друга.
– То есть про чай врут?
– На чай не езжу.
– Говорят, Людмила Путина даже собиралась вступить в вашу Партию Жизни.
– Нет, это не так. Не знаю, откуда эта легенда. Хотя я с большим удовольствием принял бы Людмилу Александровну в нашу партию. И не только потому, что она супруга президента, а потому, что Партия Жизни – единственная партия, в которой 54% – женщины.
– Вдруг Людмила Александровна прочтет в “Комсомолке” ваше приглашение и решит вступить в Партию Жизни?
– (Смеется.) Ну что ж, буду очень рад. Кстати, “Комсомолку” я считаю своей любимой газетой.
Вопросы задавала Лариса КАФТАН
Источник: ("Комсомольская правда" (Москва).-15.12.2004.-№236.-с.10)
