29 мая 2003
Вчера на заседании верхней палаты российского парламента он был отстранен от должности подавляющим числом голосов. Формальным основанием для отставки стало заявление самого Вихарева, написанное прямо в ходе закрытого заседания.
Однако еще накануне спикер палаты Сергей Миронов заявил о своем намерении поставить вопрос о смещении Вихарева с занимаемого им поста, не пожелав, правда, мотивировать свое решение. Это породило кучу слухов, которые активно обсуждались в кулуарах СФ. Вспоминали, как полтора года назад Миронов объяснял свое решение предложить пост вице-спикера именно Вихареву своим давним знакомством с ним и совместной комсомольской работой. И до последних дней ни якобы имевшиеся у Вихарева связи с криминальными структурами, ни приписываемое ему скандальное поведение, ни качество работы на посту вице-спикера не мешали ему стоять с Мироновым рядом, плечом к плечу, причем не только на ниве парламентаризма, но и на стройке “Партии жизни”.
Что же произошло в последнее время? Почему вдруг Миронов безапелляционно заявляет, что работать с Вихаревым не может? И почему Вихарев, еще вчера утром грозивший рассказать всем об истинных мотивах поведения Миронова, вдруг смиренно пишет заявление об уходе “по собственному желанию” и отказывается вообще общаться с журналистами?
Ответов на эти вопросы мы, скорее всего, уже не получим. И самой достоверной в таком случае может показаться версия, согласно которой Миронов получил из президентской администрации сигнал о том, что пришла пора избавиться от вице-спикера, осмелившегося, кроме всего прочего, неодобрительно отозваться о политике главы государства. При таком раскладе нежелание называть истинные причины вчерашней отставки вполне объяснимо.
Достоверно известно лишь, что при формировании повестки дня Совет палаты хитроумно поставил этот попахивающий нешуточным скандалом кадровый вопрос сразу после ратификации Договора между РФ и США о сокращении стратегических наступательных потенциалов, которую решено было провести за закрытыми дверями. Когда Договор был одобрен, о чем радостно сообщил журналистам вышедший из зала СФ министр иностранных дел Игорь Иванов, экраны мониторов остались темными. Дополнительного голосования, требующегося, чтобы заслушать в закрытом режиме еще один пункт повестки дня, проводить, как сообщил сенатор Александр Назаров, не стали. Однако в нарушение регламента отдали указание не включать трансляцию. Заявление Миронова о том, что выход из “закрытого режима” требует определенного времени, вызвало лишь усмешки опытных парламентских корреспондентов, прекрасно понимающих, что при желании переключить тумблер можно за одну секунду. А если такого желания нет, то на это можно потратить и целый час.
Как бы то ни было, но в итоге прессе пришлось довольствоваться лишь коротким брифингом Миронова, который, сославшись на заявление Вихарева, предложил обращаться за комментариями именно к отставному вице-спикеру (а тот, как уже отмечалось, скрылся от любопытных за спинами своих помощников). При этом Миронов в очередной раз ушел от ответа на вопрос о потенциальных кандидатах на ставший вакантным пост его заместителя, пообещав провести “самые широкие консультации” на эту тему с Советом палаты и старейшинами СФ.
Создалось впечатление, что и в этом случае Миронов просто не хочет, чтобы общественности стало известно, что принципиальные кадровые решения принимаются на самом деле в другом месте и что ни председатель СФ, ни его заместители не являются самостоятельными игроками на политическом поле. Можно сколь угодно долго рассуждать о целесообразности публичной дискуссии о качестве работы должностных лиц и комитетов палаты, но если спикер заявляет, что “все, что касается внутренней работы палаты, больше не касается никого”, это означает следующее: Миронов просто не понимает, что такое парламент. С таким подходом ему стоило бы подумать о переходе на работу в какую-либо из силовых структур, где приказы не обсуждаются, гласность не предполагается, а отвечает за все один человек – президент страны.
Наталья Попова
