2 марта 2002
За последнее десятилетие больше 50 процентов научных сотрудников Российской академии наук покинули рабочие места в поисках лучшей доли – в основном в отечественном бизнесе, а также и заграничном. Средняя зарплата ученого едва превышает 1000 рублей в месяц. Для покупки однокомнатной квартиры молодая семья работника научного института должна в таком разе копить деньги от 30 до 40 лет. Во время недавней поездки в Пущинский научный центр Российской академии наук, что в Подмосковье, своими мыслями об этих и других проблемах отечественной фундаментальной науки поделился с нашим корреспондентом председатель Совета Федерации Федерального Собрания РФ Сергей МИРОНОВ.
– Сергей Михайлович, за короткое время вы посетили четыре крупных центра отечественной науки и культуры – Государственный Исторический музей, Российскую государственную детскую библиотеку, Пущинский научный центр РАН и Приокско-Террасный государственный природный биосферный заповедник. Чем вызван ваш интерес именно к этим областям общественной жизни страны?
– Я убежден в том, что наука сегодня должна стать краеугольным камнем государственной политики. Если мы, конечно, хотим в XXI веке остаться в числе ведущих держав. Мы же прекрасно понимаем, что здоровая культурная и природная среда, окружающая наших детей, – залог будущего России.
Теперь о науке, ее нынешнем состоянии. В США сейчас особое внимание обращают на математическое и естественнонаучное образование населения. Без него, считают они, дальнейшее развитие государства невозможно. Для реализации специальной программы в этом направлении уже выделено 5 миллиардов долларов. В нашей стране сильнейшая математическая школа в мире, а мы топчемся на месте и ежегодно теряем лучшие кадры, причем сотнями тысяч. И так во всех направлениях движения фундаментальной науки, в культуре и образовании. В системе РАН почти 100-процентная ежегодная сменяемость молодых кадров. Это – катастрофическая ситуация. Интеллектуальная мобилизация – почти, может быть, единственный пока нерастраченный ресурс России, и у нас еще есть шанс его использовать.
– В беседе с вице-президентом РАН Геннадием Месяцем во время посещения выставки уникального оборудования Института белка мы узнал и о том, что из российской науки ушли больше 50 процентов высококлассных специалистов. Нельзя, согласитесь, заставить молодого ученого воспарить мыслью при зарплате в 20-30 долларов, когда его коллеги в тех же Штатах получают в десятки и сотни раз больше. У вас был более откровенный разговор с учеными? Что они предлагают для спасения отечественного разума?
– К примеру, выполнять обязательства государства, направлять на развитие науки 4 процента ВВП – валового внутреннего продукта – вместо 1,6. Это позволит поднять зарплату высококвалифицированных научных сотрудников в среднем до 500 долларов. Тогда у многих пожилых ученых появится возможность получать достойную пенсию, и они без страха перед нищенским существованием уступят свое место молодежи.
О ней приходится говорить с особой болью. Вы знаете, сколько надо копить (хотя бы теоретически) молодому ученому, чтобы купить однокомнатную квартиру в Пущине, в сотне километров от столицы? От 30 до 40 лет. Почему нам не вспомнить старые добрые времена молодежных жилищностроительных кооперативов и не помочь “юношам, дерзким к познаниям” решить бытовые проблемы сегодня же?..
– Не потребуется ли для этого приватизировать науку?
– Нет, в этом нет никакой необходимости, и постоянные попытки таким образом расчленить РАН на частные и государственные институты надо прекратить. Ни одно государство в мире не отдает фундаментальную науку в частную собственность. Во-первых, это слишком дорогое удовольствие для бизнеса. Во-вторых, основа национальной безопасности. “Реформирование” научных учреждений уже привело к тому, что в последнее десятилетие развалились около двух тысяч отраслевых институтов, которые готовили кадровый костяк специалистов по всем направлениям развития экономики. Сейчас такие попытки принимаются и в системе вузовской подготовки. Не буду возражать против единого экзамена или тестирования абитуриентов. Только не надо это делать обязаловкой для ведущих университетов страны. Их и есть-то два-три десятка. Настоящее университетское образование не сравнимо ни с каким другим. Дайте мне поговорить с любым человеком пять минут, и я вам точно скажу – окончил он университет или нет. На смену старшему поколению ученых сегодня прийти некому. Разрыв здесь – 10-15 лет. Любой эксперимент опасен исчезновением популяции ученых. На восстановление ее уйдут десятилетия.
– Что намерено предпринять руководство верхней палаты парламента для развития фундаментальной науки в стране?
– Мы наметили в ближайшее время реализовать три законодательных блока проблем. Это – государственное строительство, местное самоуправление и социальная сфера, в том числе наука и образование. Здесь законодательная база явно отстает от жизненной практики. Ученых необходимо поддержать, пока не растрачен прежний задел в фундаментальной науке. Они ведь прямо говорят: дайте нам деньги и право ими распоряжаться, а все остальное мы сами сделаем.
– Сергей Михайлович, неужели сенаторы решили поделиться зарплатой с учеными?
– Делить и умножать – дело нехитрое. Наша главная задача – законодательно защитить науку, чтобы молодые специалисты не рвались за рубеж, не тосковали, как сейчас, по родине, а спокойно трудились в отечественных лабораториях. Ведь практика показывает: все, что наши специалисты реализуют вне России, наработано здесь, в тяжелейших домашних условиях. Придумаем мы и что-нибудь из “высшей математики”: к примеру, учредим специальные премии Совета Федерации для молодых ученых, совершивших яркие научные открытия. Помните героя из романа Даниила Гранина “Иду на грозу”, который из мыльных пузырей вывел целую теорию? Так вот, многие (если не большинство) нынешние западные научные сенсации давно разработаны нашими специалистами. Поверьте, они сумеют решить любые задачи, если мы их поддержим.
Анатолий СИДОРОВ
Источник: ("Труд" (Москва).- 02.03.2002.- №037.- c.2)
