27 февраля 2002
На прошедшей неделе Председатель Совета Федерации Сергей Миронов посетил Пущинский научный центр Российской академии наук (ПНЦ РАН), объединяющий более 30 процентов научного потенциала России в области физико-химической биологии. После знакомства с работой центра у Сергея Михайловича состоялся обстоятельный разговор с учеными. Подчеркнув актуальность этой встречи, руководитель верхней палаты парламента сообщил, что в ближайшее время проблемы развития нашей науки будут рассмотрены Советом безопасности при Президенте России.
Вице-президент РАН Геннадий Месяц сразу отметил, что сегодня наша наука находится в тяжелом положении. Хотя, отметил он, справедливости ради надо сказать, что в последние два-три года стали вовремя выдавать зарплату.
– Приятно слышать и добрые слова в адрес ученых из уст новых политиков, – продолжил Геннадий Андреевич, – потому что, к сожалению, мы привыкли слышать другое. Например, один из министров от науки еще в 92-м году меня убеждал, что наука в России избыточна, что на нее тратится слишком много, вот дороги надо строить… Слава богу, времена таких политиков проходят, но, к сожалению, еще не полностью прошли.
Далее он рассказал, что в РАН 37 научных центров, которые удалось сохранить. Если до 50 процентов ученых ушли из науки, а отраслевые НИИ практически развалились, то Академия наук сохранила свой потенциал. В ее системе работают 55 тысяч сотрудников, более 9 тысяч докторов наук. Однако сегодня на очень высоком уровне обсуждается вопрос: что делать дальше с Академией?
– Предлагается несколько вариантов, – сообщил Геннадий Месяц. – Один из них: по западному образцу передать академические НИИ в университеты. Но ведь российская наука развивалась по совершенно иному принципу. Петр I создал Академию, когда еще не было университетов. Многие наши университеты появились не по научному принципу, а методом переименования каких-нибудь пединститутов. Поэтому научный уровень большинства из них чрезвычайно слаб. Если сегодня передать им наши НИИ, то это будет полное разрушение науки.
Второй вариант: переподчинить их Минпромнауке, а академиков объединить в некое сообщество по типу, скажем, Английского королевского. Что может случиться при этом, мы видим по отраслевым институтам. Около двух тысяч из них фактически погибли! Развивая фундаментальную науку, мы никогда не сможем использовать ее результаты в технологиях, если у нас исчезнут НИИ.
Вице-президент РАН согласен, что нужно искать какие-то варианты сохранения научной базы, но лишь те, которые помогут даже при минимальном финансировании науки сохранить интеллектуальный потенциал.
– Сегодня невозможно отправить ученых на пенсию, потому что она нищенская. Мы просили в преддверии 275-летия Академии дать выдающимся ученым государственную пенсию. Но Минфин категорически отказал, – с горечью сообщил он. – Если мы не сохраним свой основной потенциал, генофонд, то потеряем все. Российская наука всегда базировалась на научных школах. Сегодня мы на грани прерывания преемственности. У нас разрыв между поколениями ученых уже достиг 15 лет. Еще чуть-чуть, и мы уже ничего не сможем сделать.
В заключение он обратился к Сергею Миронову:
– Пусть страна поставит нам самые высокие задачи и даст деньги, и мы вернем всех своих ученых в страну, так же как это сделали китайцы и индийцы. Сергей Михайлович, поддержите нас или хотя бы прекратите возню с бессмысленными планами вокруг Академии.
Проблему “утечки мозгов” продолжил председатель президиума ПНЦ РАН академик Владимир Шувалов:
– Наука без молодежи существовать не может. У нас на Запад уезжают лучшие. Их там с распростертыми объятиями принимают, платят хорошие деньги, но большинство из них понимают, что на самом деле свобода научного творчества может быть только здесь, дома. Я более четырех лет проработал за границей, но все свои достижения сделал на Родине. Там я лишь выполнял задания работодателя. И никогда не чувствовал себя там свободным. Многие молодые понимают это и хотят вернуться хотя бы при минимально возможных условиях для работы и жизни. И то, что первые лица государства сегодня говорят, что наука нужна, уже вселяет в нас оптимизм.
Своего коллегу поддержал директор Института белка академик Лев Овчинников:
– Молодые уезжают действительно на заработки, а не работать. При всех возможностях они сегодня больше 20 долларов в месяц на ту же квартиру отложить не могут. Легко посчитать, что на самую простенькую квартиру ему придется копить 35 – 40 лет. Именно это главная проблема всех научных центров. С помощью жилья можно хоть как-то привязать ученого.
В этой связи, заметил академик, было бы неплохо на государственном уровне найти какие-то формы дополнительного финансирования РАН. Да она и сама пытается как-то зарабатывать деньги, но сталкивается с труднопреодолимым сопротивлением различных чиновников. Лев Павлович привел пример с созданием искусственной крови. Вместо того чтобы наладить ее производство в России и продавать сертифицированный товар, некоторые наши деятели предлагают продать технологию за рубеж.
– Было обращение Совета Федерации к Михаилу Касьянову, – продолжал академик, – с просьбой выделить средства на строительство завода для производства искусственной крови. Но нас переадресовали в коммерческие банки за кредитом. Те готовы его дать, но требуют за это 50 процентов акций в будущем предприятии. Не скрывая при этом, что намерены продать за рубеж технологию якобы для того, чтобы окупить кредит.
А почему бы государству самому не взять, скажем, 25-процентный блокировочный пакет акций?
Дать предприятию кредит, за который оно в течение нескольких лет рассчитается своей продукцией?
И второй момент, на который обратил внимание академик. Сегодня очень много говорится об интеллектуальной собственности, но ведь это понятие весьма растяжимое. Например, ученый является разработчиком патента, который фактически принадлежит институту. Но если он уедет за границу, то через некоторое время сможет запросто подать новую заявку на этот же патент и легко обойти предыдущий, потому что главная его интеллектуальная собственность – голова. “Поэтому нужно бережно относиться к своим сотрудникам и всеми силами их удерживать”, – заключил он.
Со своей стороны, Сергей Миронов высказал мнение, что будущее нашей страны – в развитии науки. Только высокие технологии обеспечат России то положение в мире, которое она исторически заслуживает. Если в XXI веке мы будем по старинке рассчитывать только на торговлю нашими природными ресурсами, то это нас приведет в никуда. Что бы ни говорили о запасах газа или нефти, заметил Сергей Миронов, последний, стратегический резерв России – это интеллектуальный ресурс. Именно благодаря ему мы сможем остаться на уровне мировой державы. И в этой связи не может быть никакой речи о недооценке роли науки. Поэтому, подчеркнул глава верхней палаты, он был и остается союзником науки и будет и впредь отстаивать ее интересы. “Потому что это интересы -прежде всего государства, а не научного сообщества или Академии наук”, – заметил он.
Одна из самых больных проблем современной науки, заметил он, это приток и сохранение молодых ученых. Для этого, естественно, надо создавать соответствующие условия. Это не только достойная зарплата и жилье, но и понимание своих научных перспектив. “Ведь молодые уезжают на Запад не только за деньгами, – подчеркнул Председатель Совета Федерации, – но в том числе и из-за материально-технической базы, которую они не могут получить здесь”.
Сергей Миронов заявил, что видит свою миссию в том, чтобы с высокой государственной трибуны доносить до общества и руководителей страны те проблемы, с которыми знакомится, в том числе и во время своих поездок и встреч. “Я люблю свою Родину и хочу, чтобы люди здесь жили долго и хорошо, гордились своей страной”, – сказал он.
В заключение глава верхней палаты заметил, что такие встречи оставляют двойственное ощущение. “С одной стороны, когда сталкиваешься со страшными проблемами, опускаются руки, – сказал он. – С другой стороны, когда видишь, как, несмотря ни на что, люди работают, хочется жить, действовать. Понимаешь, что мы еще не свалились в пропасть, можно остановиться и начать поступательное движение”.
Александр ШАРОВ
ИЗБЫТОЧНА ЛИ НАУКА В РОССИИ?.
//
