12 июля 2002
– За этот политический год верхняя палата рассмотрела 111 законов. При этом 106 было одобрено и только пять отправлено в согласительные комиссии. Означает ли это, что отныне на рассмотрение на пленарном заседании выносятся только те законы, которые полностью согласованы, и, в сущности, они вносятся для того, чтобы быть утвержденными?
– Согласованы с кем? Дело в том, что Совет Федерации работает на постоянной основе с 1 января в плотном взаимодействии и с правительством, и, самое главное, с Государственной думой. Именно этим объясняется то, что практически нет отклоненных законов, просто отклоненных. Те законы, которые были отклонены, – они были отклонены с созданием согласительных комиссий, которые, кстати, успешно поработали и многие законы уже вернули снова, в новой редакции.
– Последний день работы в этом политическом сезоне вызвал очень у многих удивление, потому что буквально пакетом были приняты такие разнородные законы, как закон об экстремизме, о льготном налогообложении, о сельскохозяйственных землях, об изменениях в бюджете… Чем объяснить такой неровный ритм работы, когда вам за один день пришлось больше 40 документов принимать?
– Дело в том, что Государственная дума ушла на каникулы. Нам необходимо было весь пакет законов, которые приняла Государственная дума, принять именно сейчас. Иначе мы выбились бы за две недели, которые отводятся в Конституции, и, сами уйдя на каникулы, оставили бы непринятыми или нерассмотренными законы. А то, что мы плотно поработали (мы планировали работать два дня – поработали за один день) – мы жестко вели заседание. Коллеги очень четко вписывались в такой ритм.
– В свое время Совет Федерации упрекали в том, что сенаторы очень слабо используют свое право законодательной инициативы. Какие-то изменения произошли у вас? Если да, то в каких сферах сейчас верхняя палата проявляет законодательные инициативы?
– Если под «слабой» понимается малое количество, мы исходим из того, что пускай меньше, но лучше. Те законопроекты, которые являются инициативой законодателей Совета Федерации, должны быть высшей пробы с точки зрения юридической и с точки зрения, я не побоюсь этого слова, здравого смысла. Вот этим критериям отвечают все пять законопроектов, которые были внесены за весеннюю сессию от Совета Федерации в Государственную Думу.
– В субботу сенаторы услышали оценку своей работы от президента. Я так понимаю, что вы довольны тем, как прошел год. Во всяком случае, с момента вашего назначения. Скажите, что сказал президент? Неужели вообще никаких не было шероховатостей?
– Когда мы встречались с президентом зимой Советом палаты, президент пожелал в качестве критического замечания, чтобы сенаторы не замыкались в своей работе «в пределах Садового кольца». Нам было что ответить на этот раз, потому что более 40 выездных заседаний комитетов и комиссий прошли в субъектах Федерации. Руководство Совета Федерации ездит по регионам России. И многие члены Совета Федерации ездят не только в свои регионы, которые они представляют, но и в другие регионы России. Поэтому на этот раз критики из уст президента вообще не было.
– Тогда – критика от политологов. Сегодняшние газеты, подводя политический итог года, говорят о том, что Совет Федерации превратился в «партию региональной стабильности», но не стал движущей силой российской политики. И еще одно утверждение: сенат перестал быть политическим институтом и практически полностью переключился на обслуживание лоббистских интересов. Что вы скажете в опровержение?
– Мы не должны быть никакой политической силой. Мы как раз должны быть тем стабилизирующим фактором в реальной российской политике, который позволяет очень грамотно, если угодно, отфильтровывать те необходимые законопроекты и видеть те огрехи, которые иногда выходят из стен Государственной думы. И здесь как раз очень хорошо, что мы не политизированы. Что же касается второго утверждения: мы не лоббируем ничьи интересы. Главные интересы, которые мы готовы лоббировать, – это интересы наших граждан, россиян.
– И последний вопрос. Вы недавно говорили об идее слияния Коми-Пермяцкого автономного округа и Пермской области. Если это произойдет, то будет создан, видимо, какой-то прецедент. Скажите, готовы ли какие-то другие субъекты к тому, чтобы объединиться?
– Когда я был в Коми-Пермяцком автономном округе, Перми, там только начался переговорный процесс о возможных условиях будущего объединения. Не более того. Здесь не надо забегать вперед. Если какие-то другие субъекты Федерации, прежде всего население этих субъектов, сочтет необходимым и увидит, что выгоды большие в объединении, то это их право и их мнение. Самое главное: здесь ни федеральный центр, ни власти на местах не должны идти впереди собственного пожелания населения.
Татьяна Алдошина
Сергей Миронов: нам было что ответить президенту.
// “Вести РТР” (Москва).- 12.07.2002 11:44
