31 января 2002
Утверждение нового регламента работы Совета Федерации
Ольга Стройнова (ведущая программы)
Гость нашей программы – председатель верхней палаты российского парламента Сергей Михайлович Миронов.
– Сергей Михайлович, в первую очередь я хочу вас поздравить. Свершилось. У верхней палаты теперь есть свой день рождения – это 30 января 2002 года, когда палата приняла новый регламент работы. Она теперь знает, по каким правилам она работает. И палата теперь имеет свой руководящий состав.
Первый вопрос. Ни первый, ни второй созыв Совета Федерации не уделял такого внимания руководящему составу. Почему вдруг в этом, третьем, созыве, столько шума (простите, пожалуйста, за такое сравнение) вокруг выбора руководящего состава – 50 человек. Списки, не списки, открыто, закрыто, демократично, не демократично. С чем это было связано?
– Вы знаете, я не соглашусь с вами, что много шума. Вот мне как раз кажется, что плюс всей этой работы в том, что шума-то особо никакого не было, нормальная работа в рабочих группах, шли консультации. Дискуссия действительно была живая, скажем так. И обратите внимание, мы сегодня только в течение полутора часов, не более, приняли принципиальнейшее решение. Мы избрали и заместителей председателя Совета Федерации, и руководителей комитетов и комиссий. Очень часто эта процедура занимает несколько месяцев, иногда даже лет, для того чтобы заполнить все вакансии. Мы сделали это одним голосованием. Я считаю, что большая заслуга моих коллег в том, что они согласились именно с таким алгоритмом. Поэтому думаю, что как раз достоинство решения Советом Федерации кадрового вопроса в том, что это сделано было очень оперативно, быстро и одномоментно.
Потом в комитетах, комиссиях, если появятся какие-то предложения кадровые, я думаю, что для этого должно пройти какое-то время, может быть, полгода, может быть, год, чтобы каждый себя проявил, зарекомендовал. Если же комитеты будут выносить на палату другие решения, палата должна адекватно реагировать и вносить соответствующие изменения. Пока есть стартовые условия, одинаковые для всех новых руководителей; пускай показывают, на что они способны. Ведь такой алгоритм избрания руководителей палаты, по всей видимости, даже чисто теоретически, ну и практически, был применен сейчас единственный и последний раз. Почему? Это сейчас палата сформировалась на новых основаниях, и мы говорим: третий созыв. Ведь четвертый созыв никто не зафиксирует, потому что просто пойдет ротация. Избрали нового губернатора, он делегирует своего представителя. Избрали новое законодательное собрание – делегирует своего представителя. Более того, я абсолютно уверен, что рано или поздно, а все же скорее рано, чем поздно, мы начнем избирать всенародно членов Совета Федерации. Избирают губернатора – вместе с ним избирают, например, представителя от исполнительной власти в Совет Федерации, всенародно избирают депутатов заксобрания – всенародно избирают представителей. И так же пойдет ротация, то есть не будет вот такой одномоментной смены состава с одного на другой. Поэтому режим такого пакетного голосования, он, наверное, был применен единственный раз.
– В зале все-таки были, пожалуйста, и Кондратенко, выступление у него было нестандартное по поводу Бурбулиса. Вы осознанно избежали ситуации, когда надо каждую кандидатуру обсудить, тем более их 50, действительно, это бы все затянулось?
– Обратите внимание. Если вы упомянули выступление Николая Игнатьевича Кондратенко, было выступление и Сергея Мажитовича Бекова, который категорически отверг те претензии к нашему коллеге Бурбулису, которые звучали из уст Кондратенко. Так вот, нужна ли нам была та дискуссия, которая зачастую, в общем-то, не ведет к какому-то результату, учитывая, что список является заранее неким компромиссом? Если бы мы вверглись в эту дискуссию, к сожалению, многие позиции остались бы вакантными или вообще весь список мог быть ликвидирован. Поэтому коллеги осознанно пошли на то, чтобы не проводить больших дискуссий, хотя можно было задать любые вопросы, и вы сами видели, в форме вопросов практически шло обсуждение. Это все нормально. Поэтому я считаю, что в данном случае верхняя палата, являясь верхней палатой, поступила очень мудро.
– Как раз выступление Кондратенко, оно и подтвердило, что, наверное, правильно сделали, что голосовали списком, а не обсуждали персоналии. У меня в продолжение этой темы вот какой вопрос. Скажите, были какие-то кулуарные разговоры, обсуждения, предварительные согласования, приходили ли к вам с какими-то предложениями: я хочу быть заместителем, хочу быть председателем, – на предварительном этапе сложно вам было составлять этот список?
– Было, и более чем достаточно. Говорю откровенно. И, наверное, слышен некий вздох облегчения в моих словах, потому что наконец-то эта процедура завершена, и полуторамесячные вот эти бдения…
– Гонка.
– Это не гонка. Это как раз был процесс согласования, процесс переговоров, процесс выявления тех или иных качеств будущих претендентов, и процесс был очень непростой, очень сложный. И конечно, кто-то приходил, кто-то считал невозможным в принципе приходить по такому вопросу. Это тоже интересно, проявлялись люди в таком качестве. Конечно, это была очень сложная работа. Но я напомню, что мне помогала рабочая группа, которая была сформирована по принципу представительства: от всех федеральных округов по два человека, и их предложения учтены в списке где-то процентов на 60, может быть, даже на 70. И лишь 30 процентов – это, скажем, уже некое осознанное решение председателя Совета Федерации.
– Кто-то влиял на ваш выбор, скажем, представитель Администрации Президента, шли ли согласования по руководящему составу, скажем, с Президентом, или нет?
– Решение принималось только лично мною окончательное. А в конечном счете решение принималось палатой. Так было и так будет всегда. Совет Федерации – это по Конституции самостоятельный, независимый орган власти Российской Федерации. И здесь никакого ни давления, ни влияния, ни вот этих звонков быть не должно, и их не было на этом этапе. Я должен сказать, меня порадовало это, я теоретически ожидал, что будут какие-то звонки, будут какие-то визиты. Вы знаете, ничего не было. Палата в моем лице сначала, а потом окончательно коллегиально приняла решение абсолютно самостоятельно. Это говорит о том, что, действительно, палата начинает работать профессионально, и таковой – профессиональной – палатой она останется в будущем.
– Сергей Михайлович, вы и ваши коллеги на заседании Совета Федерации выходили к нам на интервью, к журналистам. Вы неоднократно упоминали, что вы все еще очень плохо друг друга знаете. Какие мероприятия вы собираетесь проводить, чтобы лучше познакомиться друг с другом?
– Замечательный вопрос. И вы знаете, действительно, мы на эту тему думаем и будем проводить мероприятия. Очень скоро москвичи услышат что-нибудь вроде: “Вечер у сенаторов”, либо в каком-то вот таком формате. Ко мне приходили коллеги. Москва – это центр…
– А клуб сенаторов может быть?
– Москва – это центр культурный, центр науки, центр образования. Здесь очень много интересных людей. И мы, члены Совета Федерации, представляем регионы, приехали из разных концов нашей необъятной родины. И конечно, не использовать случай познакомиться поближе кому-то – со своими кумирами, кому-то – с любимыми писателями, с артистами было бы грешно. Поэтому в каком-то формате мы будем проводить такие встречи, может быть, в рамках сенаторского клуба, может быть, в рамках просто каких-то вечеров. И именно там, в таких выступлениях, в обмене мнениями мы лучше будем друг друга узнавать. Но все-таки самое главное, я в этом не сомневаюсь, – мы очень скоро и хорошо друг друга узнаем во время работы. Ничто так не объединяет и ничто так не дает возможность узнать друг друга, как совместная работа.
– Вот как раз о работе я и хочу вас расспросить поподробнее. Вы неоднократно говорили и в интервью, и выступая перед своими коллегами, что теперь, когда мы все избрались, когда мы все наконец сюда пришли, мы должны работать, работать и работать. С какими законодательными инициативами предполагает выйти Совет Федерации?
– Я бы, говоря о работе, вот о чем бы сказал. Первое, что необходимо и что мы обязаны делать, – мы должны рассматривать все законопроекты, причем по Конституции некоторые мы теоретически могли бы не рассматривать. Две недели прошло – идут на подпись. Мы в регламенте приняли решение, и мы будем рассматривать все без исключения законы, принятые Госдумой.
Второе. Теперь у нас уже даже появился алгоритм, по которому мы будем участвовать в рассмотрении законопроектов в Госдуме еще на стадии принятия в первом чтении, втором и третьем. Мы имеем право законодательной инициативы, можем вносить поправки, каждый член Совета Федерации, орган в целом, Совет Федерации. Этот будет процесс идти.
Следующий аспект – конечно, сами законодательные инициативы. Здесь могут быть любые инициативы. Мне очевидно, что прежде всего мы должны помнить о том, что называется социальным блоком. В конце концов, наши законы должны работать на наших граждан, на россиян, для того чтобы жизнь людей становилась лучше. Это конечная цель. Говорим ли мы о законах по госстроительству, говорим ли мы о бюджетном законодательстве, говорим ли мы о законах по местному самоуправлению. Конечная цель – это человек, его благосостояние, его качество жизни, его, в конце концов, продолжительность жизни. Вот об этом мы должны помнить всегда.
– Да и атмосфера жизни тоже, Сергей Михайлович.
– Конечно. Это качество жизни. И наконец, я думаю, что именно верхней палате Федерального собрания по плечу два глобальнейших вопроса. Это систематизация всего имеющегося правового поля. Внимательно нужно отделить зерна от плевел, посмотреть, что должно продолжать работать на благо и жить с точки зрения нормативных правовых актов, а что необходимо устранять. И второй пересекающийся с этой проблемой пласт – это законотворческое планирование. Мы должны четко себе представлять, в каком направлении двигаться. Знаете такой термин “правовое поле”? Все наши слушатели наверняка имеют дачные участки, огороды. И вот пример, который я сейчас приведу, им будет очень понятен. Вот представьте себе, вы заходите на огород и видите, что одни грядки хорошо, так сказать, вскопаны, ухожены, а на других растет бурьян. О чем это говорит? Что руки-то не дошли. Так вот, не должно быть такого. Вот в этом суть и систематизации, и планирования законодательного, чтобы наше правовое поле представляло собой грядки только ухоженные.
– Сергей Михайлович, я разговаривала с вашими коллегами, они мне говорили о вас следующее, что вы очень много работаете, что вы приезжаете на работу в семь часов утра, работаете до поздней ночи. И более того, иногда даже приглашаете сенаторов на такие душевные разговоры, может быть, по выходным. Чем вызвана такая работоспособность?
– Все-таки объективности ради поправлю. Я на работу приезжаю не к семи часам, а к 7.30, уезжаю, как получится. И хотя известно правило и известна мысль, что, если ты не успеваешь сделать в рабочее время, значит, что-то у тебя не так. Парламентская работа и особенно руководство таким органом коллегиальным, как Совет Федерации, конечно, не может носить каких-то временных рамок. И я считаю необходимым встречаться и принять любого члена Совета Федерации, если он того захочет, и я должен ему дать возможность высказать свою точку зрения. И поэтому график все время плавает. И отсюда вот эти вот и вечерние, и ночные бдения. А с точки зрения организации работы, в нормальном режиме работает аппарат, мой секретариат. Я в общем-то доволен работой сотрудников аппарата, своего Секретариата. А что касается вот уже работы моей непосредственной, очень много времени нужно затрачивать, и я всегда буду это делать и готов это делать, на встречи, на беседы, на выяснение позиций не только членов Совета Федерации, различных других органов госвласти, каких-то организаций, учреждений. Мы все-таки власть представительная. И эту функцию мы обязаны все время воспроизводить и считаться с ней. Но я не скрою, что именно эту функцию мне особенно всегда приятно реализовывать.
– И еще, может быть, последнее. Сергей Михайлович, вы уже перебрались окончательно в Москву?
– Нет. У меня семья в Петербурге, потому что дочь заканчивает 11-й класс. Ей надо дать возможность окончить школу именно там. Поэтому пока я живу в гостинице.
– А когда вы сможете жить уже у домашнего очага со своими домочадцами?
– Жизнь покажет, когда этот момент наступит. Вы знаете, я вообще-то из геологии, я – полевик. Меня семья привыкла по полгода и так не видеть. Поэтому в таком нормальном режиме семья живет вполне привычно.
– Вы уже привыкли к московскому ритму жизни?
– Да. Более того, может быть, я по-другому почувствовал ваш вопрос, мне Москва в последнее время стала нравиться.
– А что, она вам раньше не нравилась?
– Я – петербуржец. Я приезжал в Москву, мне казалось, что слишком суматошно и вообще как-то непонятно: вот архитектура. Имея возможность, кстати, я иногда ночью гуляю, возвращаясь с работы, я имею обыкновение по некоторым улочкам, по паркам, по аллеям, по бульварам походить.
– Здесь, в Москве?
– Здесь, в Москве, потому что днем некогда, вечером тоже. Ночь остается. Мне нравится. Может быть, кстати, я вижу очень необычную Москву, ночную Москву. Такую тихую. Причем не центральные улицы, не где море огней, а вот такие тихие, такие московские улочки, переулочки, вот эти храмы – очень красиво. И искренне скажу, Москва мне стала нравиться.
– Я желаю вам успехов и от себя лично, и от имени нашей радиостанции, и, уверена, от наших радиослушателей. Мы будем смотреть, как станет работать верхняя палата.
– Спасибо большое.
