О политической конкуренции: В защиту российской многопартийности

1 декабря 2005

К думским выборам 2007 года Россия подходит с избирательным законодательством, определяющим многопартийность как политический стандарт гражданского общества, и в то же время сболыиими сомнениями в отношении судьбы подавляющего большинства ныне существующих партий. Уже ясно, что новый политический год мы начнем с меньшим количеством партий. Но что будет через два года? Не закончится ли история российской многопартийности, так, по сути, и не начавшись?

Основания для сомнений по поводу судьбы многопартийности самые разные. Одни аналитики говорят о вялотекущем процессе структурирования российского общества, об отсутствии заказа на политическое представительство со стороны социально самоопределившихся групп людей. Вторые считают, что общество, уставшее от потрясений прошедших 15 лет, стремится «отдохнуть» под покровительством восстановившего дееспособность государства и около потока нефтедолларов. Другие сетуют на чрезмерно жесткие условия формирования политического поля. Но большинство сходится в одном – существует явно выраженная тенденция, возвращающая нас к однопартийной системе, к партии-государству.

Означает ли это, что на российской многопартийности можно ставить крест и незачем законодательно поощрять стремление политических активистов к собственному партийному строительству? Или же наоборот, надо законодательно облегчить формирование и развитие любых политических структур, готовых работать в рамках конституционно-правового пространства.

Состояние политического ожидания

ели разобраться, то законодательный аванс, выданный политическим партиям и движениям 15 лет назад с целью стимулирования развития многопартийности, себя не оправдал. За разговорами о том, что неплохо бы нам упорядочитьсвою партийно-политическую систему в духе западных стандартов, нетрудно было увидеть слабость левых и правых флангов, необоснованность заявок на центр, а также привычную российскую тягу к «руководящей и направляющей силе». В итоге сформировалась партия власти, которая переиграла всех, оттеснив правых, потеснив левых и назвав себя центром. Одновременно резко возросла популярность кандидата «против всех» и упала явка на выборы. А общественная дискуссия переместилась от проблем многопартийности к выяснению вопроса – нужна ли России двухпартийная система западного образца или фактически однопартийная система с неким количеством небольших партий по «восточному варианту»?

Чтобы защитить многопартийность, а именно это я и хочу сделать в данной статье, необходимо понять причины ее кризиса. И начинать надо с того, что к 2000 году в России (и в политическом классе, и среди большинства граждан) сложилось ясное понимание – государство сползает в пропасть.

Вспомним, даже Федеральное Собрание второй половины 1990-х годов было поражено оголтелым лоббизмом: цены на проведение той или иной поправки к закону публиковались на страницах газет. Федеральный Центр и регионы устроили между собой настоящий торг, на котором политическая лояльность шла в обмен на бюджетные трансферты. Никто не мог с уверенностью сказать, чем закончится усиливающаяся регионализация страны.

Ответственность правительства была близка к нулю. Страну сотрясали криминальные войны, правоохранительные органы заполонили «оборотни в погонах». Капиталы вывозились, а правительство продолжало брать гигантские займы.

Инициативы президента Владимира Путина по созданию жесткой вертикали исполнительной власти и введению пропорциональной системы выборов связаны именно со стремлением навести порядок и ни с чем другим. Политические преобразования были достаточно хорошо продуманы, и к концу 2005 года наша страна подошла не к краю пропасти, а к рубежу. Президент восстановил баланс интересов между Центром и регионами, государственной администрацией и бизнесом, влиятельными политическими и общественными силами. Что дальше?

Суть предстоящего политического выбора сейчас понятна: все, что можно было сделать сверху, усилиями государства, сделано, и на повестке дня – проблемы, которые не решаются только властью и которые требуют активной позиции общества. Перечень таких проблем займет не одну страницу: депопуляция, коррупция, загрязнение окружающей среды, пьянство, преступность, наркомания, потеря семейных ценностей, социальное сиротство детей и т.п. Было бы верхом наивности считать, будто решение всех этих и других проблем лежит исключительно в экономической плоскости. Повышение зарплаты чиновникам или работникам ГИБДД само по себе не гарантирует прекращения поборов, так же как увеличение стимулирующих выплат не ведет к изменению демографической ситуации. Да, меры экономического характера необходимы, но очевидно, что решение всех этих проблем без встречных инициатив со стороны общества невозможно в принципе, невозможно без последовательного формирования новой гражданской и политической культуры, неотъемлемой частью которой является именно многопартийность.

Поэтому президент четко определил курс на развитие партий как партнеров государства, выражающих интересы, мнения и возможности различных слоев общества, а не обслуги стоящих за государством чиновников. Это было сделано в то время, когда в общественной полемике многопартийность успела обрасти внушительным количеством уничижительных эпитетов: формальная, виртуальная, ритуальная, иллюзорная и даже «российская многопартийность как история болезни». Политические партии стали рекордсменами по числу негативных эмоций, вызываемых у населения. Но президент говорил не о политических группировках, лоббирующих какие-то интересы, присутствующих в медийной и тусовочной среде, а о позитивной, культурной многопартийности, которую можно считать общественным достоянием наравне с другими демократическими институтами.

Не будет преувеличением сказать, что от судеб российской многопартийности будет зависеть и судьба самой России. Сегодня в мире не существует ни одной «беспартийной демократии». Честная конкуренция политических сил внутри страны необходима для повышения внешней конкурентоспособности России. Все как в экономике: если нет внутренней конкуренции, то нечего соваться на мировой рынок. Длительное ограничение политической конкуренции приводит общество к застою, понижает его способность реагировать на внутренние и внешние вызовы.

Поэтому речь должна идти не о «политико-потемкинских деревнях», чтобы показать внешнему миру: вот, мол, у нас все как у людей, а о реальных гарантиях участия в политическом процессе, о состязательности выборов. Сиюминутные выгоды от интриг по сценариям так называемой реальной политики могут обернуться в лучшем случае уличными беспорядками, а в худшем… читайте Пушкина.

Уверен, политические ожидания российского общества связаны с реальной, а не с квазимногопартийностью. Система партий – не необходимое «зло», а часть сложного механизма согласования интересов и организации общественной жизни. Проголосовав на последних парламентских выборах с большим отрывом за одну партию, общество как бы удержало равновесие, не допустив перекоса ни вправо, ни влево, поддержав тем самым курс на укрепление российской государственности. Но не для того, чтобы в нашей стране оставить все как есть. Общество дало политикам время разобраться в масштабах их политической ответственности перед народом. Однако время истекает, и общество очень скоро потребует реального выбора, а значит, реальной конкуренции политических альтернатив. Об этом говорят региональные и муниципальные выборы этого года.

Политическое ретро российских выборов

Как известно, в стране начался поэтапный переход к пропорциональной системе выборов в органы законодательной власти субъектов Российской Федерации. В некоторых регионах эта система стала применяться и на местном уровне. Материалов не так много, но уже можно сделать некоторые выводы, так или иначе связанные с опасностью усеченной многопартийности.

Первое. Губернаторы осуществляют прямое руководство региональной избирательной кампанией, оказывая сильное административное давление на всю систему партийно-политического представительства в регионе. Торг по поводу процентов для каждой партии, развал списков партий и блоков, с которыми не удается договориться, агрессивные электоральные технологии, сопоставимые по беспринципности только с президентской кампанией 1996 года, все это – не единичные случаи, а повсеместная практика уходящего года.

Не хочется верить, что так формируется будущее нашей демократии. Со всей очевидностью нарушена мера участия региональной исполнительной власти в избирательной кампании, отдающей предпочтение той или иной партии.

Понятно, что региональная власть благоволит тем партиям, которые прошли в Думу в 2003 году. И в особенности «Единой России». Если проанализировать публичные заявления единороссов в начале избирательной кампании в Мосгордуму этого года, то станет ясно, что внутри партии возникло устойчивое убеждение, что никакой второй и тем более третьей партии стране не надо. А ведь такие заявления в регионах воспринимаются как привычный сигнал сверху занять все депутатские места в законодательных органах власти.

Несмотря на формальную открытость Центральной избирательной комиссии, люди видят в новой избирательной системе знакомые старые черты, когда начальство всех уровней отчитывается перед вышестоящими инстанциями о результатах выборов по принципу «победителя не судят». В некоторых регионах избирательные кампании выигрываются или проигрываются еще до начала выборов. Там приходится иметь дело не только с пресловутым административным ресурсом, а и с местными кланами, что неизбежно ведет к коррупции.

Второе. В своем усердии местные власти порой доходят до абсурда, демонстрируя не только намерения лишать конкурирующие партии информационной площадки, но и готовность использовать в качестве основного инструмента политической борьбы судебные инстанции. Есть большое количество случаев, когда выдвижение «не по тому партийному списку» разрушало административную карьеру человека, ставило перед нелегким выбором «остаться или уйти». Появились сигналы о случаях «запрета на профессию» по причине принадлежности не к той партии. Если это так, то мы зашли слишком далеко.

Между тем данные опросов и оценки специалистов показывают: популярность парламентских партий резко пошла вниз. При такой динамике, а пока не видно, что могло бы ее изменить, парламентские партии будут стараться любыми способами наращивать свой потенциал за счет подавления нынешних и будущих конкурентов. Рано или поздно раздельное сосуществование представленных сегодня в Госдуме и всех остальных партий на политическом поле приведет к ужесточению норм политического представительства, что мы наблюдали в Москве, где партии были загнаны в 10-процентное гетто.

В некоторых областях администрация активно проводила манипуляции с границами избирательных округов, чтобы обеспечить политические преимущества кандидатам от своих партий при голосовании по мажоритарной системе. Многие и не подозревают, что подобная практика имеет исторические прецеденты в американской политической истории XIX века и называется «джерримендеринг», по имени автора – губернатора Джерри, и саламандры, очертания которой напоминали избирательные округа, раскроенные оптимальным для губернатора образом. Суть манипуляции проста: необходимо собрать голоса соперников в нескольких округах, оставляя себе умеренное превосходство в остальных. Учитываются каждая улица, каждый дом. Сейчас подобный «оптимальный» раскрой округов вообще не представляет проблемы, поскольку существуют компьютерные программы. Кстати, в США джерримендеринг запрещен законом, перекройка избирательных округов возможна в соответствии с Конституцией только через каждые 10 лет. Мы также должны разрешить эту проблему законодательными средствами, а муниципальные выборы текущего года свидетельствуют – медлить с этим нельзя.

Третье. Выборы показали, что из партии политического центра «Единая Россия» стала постепенно превращаться в моноцентричную партию, куда вступают из карьерных соображений. Вспоминается мудрое высказывание Гете о том, что посредине лежит не истина, а проблема. Если политическая система развивается в сторону монополии одной партии, если она успела подмять под себя три четверти политического пространства, то сформированная на ее основе власть не сможет адекватно реагировать на проблемы, актуальные для подавляющего большинства граждан. Она окажется не в состоянии вырабатывать компромиссы.

Четвертое. Любая партия, претендующая на политическую монополию в современной России, неизбежно превратится в экономический и политико-административный пул, разрываемый раздорами, поскольку противоречия реальной жизни, а их не счесть, с неизбежностью станут внутренними противоречиями самой партии. В таком случае ярлыки политических партий, допущенных к выборам, лишь прикроют борьбу экономических группировок. Выборы в Белгородской области осенью этого года являются характерным тому примером.

Пятое. К сожалению, приходится признать, что наши партии совершенно не укоренены на вспаханном и перепаханном российском политическом поле. Особый интерес в этом смысле представляют результаты выборов в органы местного самоуправления, прошедшие в сентябре – ноябре 2005 года по партийным спискам в пяти субъектах Российской Федерации: в Волгоградской, Нижегородской, Тульской, Сахалинской и Томской областях. Всего выборы прошли в 32 муниципальных образованиях, в них участвовало 18 федеральных политических партий. Итоговые данные следующие: за «Единую Россию» проголосовали 28,31% избирателей, принявших участие в голосовании, что составляет 9,54% от числа избирателей, включенных в списки; за КПРФ соответственно 13,59 и 4,58%; за Российскую партию пенсионеров – 11,52 и 3,88%. Остальные партии не набирают даже одного процента от общего числа избирателей. При этом против всех проголосовало 14,10% избирателей.

Таким образом, избиратели партий просто не видят! О каком гражданском политическом участии здесь можно говорить?

На кого же рассчитывает избиратель? На некую скрытую силу, ответственную за все, снимающую с него личную ответственность. Подобные настроения всячески поощряют средства массовой информации. Думаю, что дистанцирование общества от власти, политическая невключенность и неискушенность людей, так и не преодоленные за 15 лет, – пожалуй, самый печальный итог нашего демократического развития.

Под защиту закона

Всем известно выражение: «Государство свободно свободой своих граждан». И под первым номером в условном «перечне свобод» должна стоять свобода политического выбора.

Каждый человек должен иметь право на свое политическое представительство, на возможность испытать себя участием в реальных делах государства с близкими по убеждениям соратниками, на собственную, им самим и свободно выбранную форму политической социализации. Поэтому нынешнее правовое положение российских внепарламентских партий, их фактическая незащищенность от административного произвола – несправедливость, недостойная современного гражданского общества. Сила демократии определяется сегодня не столько правом большинства, сколько правами меньшинств, тем, как реализуются их интересы.

Отсутствие системной конструктивной оппозиции приводит к тому, что политически активные люди переходят к внесистемному участию в политическом процессе и политическое пространство распадается на два сегмента: партия власти и радикальная оппозиция. У простых людей в отношении единственной крупной правящей партии неизбежно возникают негативизм, своеобразное недовольство от обманутых ожиданий. В случае если подобный негативизм перерастет в требование сменить политическую элиту, то, как не раз случалось в российской истории, власть может оказаться не наверху, а под ногами. И ее поднимут те, кто ввергнет страну в очередной хаос.

Иными словами, для формирования устойчивой партийно-политической системы необходимо не разбухание одной партии, а создание условий цивилизованной политической конкуренции, стимулирующей состязательность идей и людей и обеспечивающей преемственность управления. Без внесения серьезных поправок в закон о политических партиях эту задачу не решить.

В первую очередь необходимо поставить надежные правовые барьеры против антиконституционных и антидемократических тенденций в становлении политического поля. Закон должен быть направлен не только на отсев партий по формальным признакам, но и на поддержание дееспособных партий, на формирование благоприятной среды для их развития и участия граждан в политическом процессе.

Хотя по действующему закону государственным органам нельзя вмешиваться во внутренние дела партии, пока это лишь декларация. Исполнительная власть не может не влиять на политический процесс, не будем наивными. Политтехнологи, которые, сохраняя юридическую видимость законопослушания, используют нелегитимные способы достижения политических целей, известны. Поэтому нужно установить жесткие правовые рамки политического поведения действующих администраций в период предвыборных кампаний. Борьба партий должна строиться на культуре политической конфликтности, исключающей «законное» предоставление преимуществ одной из них. Сейчас накоплен богатый опыт, чтобы сделать это.

Необходим также закон «Об оппозиции», защищающий права политического меньшинства, дающий ему возможность оказывать существенное влияние на политический процесс. Непарламентские партии не просто полезны для общества, это само общество, с его непростой и динамичной социальной структурой. Такой закон должен научить нашу молодую демократию работать с большим количеством партий, что, конечно, очень непросто. Заметим, кстати, что деление партий на парламентские и внепарламентские весьма условно. Во-первых, даже парламентские партии сегодня не являются системными, такими их делают только административная поддержка и преференции в средствах массовой информации. Окончательный состав партий, с которыми страна может успешно прожить хотя бы десятилетие, еще далеко не ясен. Во-вторых, кроме парламентских выборов есть региональные и местные выборы. Например, Российская партия жизни имеет депутатов в законодательных органах власти в 37 регионах России, свои фракции в 7 региональных парламентах. В ее рядах более 100 тысяч человек. Весьма существенная часть общества.

В заключение подчеркну, что только последовательный курс на многопартийность способен возродить в обществе доверие к партиям, снизить нынешний накал общественно-политических страстей, больше похожих на противостояние, ввести социальные конфликты в парламентское русло, выиграть время для выработки основ общественного согласия. Именно под таким сценарием развития должны подписаться все ныне зарегистрированные партии, парламентские и внепарламентские, право-левоцентристские, проблемные, «универсальные», партии, ориентирующиеся на отдельные социальные группы или широкие слои населения.

Источник: ("Политический класс" (Москва).-№12, 2005.-с.15-18)