Деньги должны работать

25 ноября 2004

Как лучше использовать средства Стабилизационного фонда.

Спикер Совета Федерации.

За всю историю российского государства в его казне еще ни разу не были сосредоточены такие огромные финансовые резервы, как сейчас. В прошлом страна располагала большей территорией, населением, природными ресурсами, более высоким уровнем производства, но вот именно денежный капитал такого масштаба сформировался впервые.

Золотой запас Российской империи в лучшие годы составлял примерно тысячу тонн – и это перекрывало стоимость всех бумажных денег, которые находились в обращении. Считается, что Сталин оставил после себя две тысячи тонн золотого запаса – эта цифра кочует из книги в книгу как свидетельство того, что советская экономика имела надежную финансовую основу.

Но давайте для сопоставимости оценок пересчитаем на благородный металл сегодняшнюю стоимость двух главных финансовых фондов государства – золотовалютных резервов Центрального банка и средств Стабилизационного фонда. Их условный вес составляет девять тысяч тонн золота. И если в тенденции не будет резкого перелома, то округление до десяти тысяч должно произойти в ближайшие месяцы. Сумма огромная по любым меркам. Восьмое место в мире после Китая, Японии и новых индустриальных стран Азии, но впереди США, Германии и Швейцарии.

Между тем традиций управления финансовым резервом как капиталом в России просто нет. В прошлые эпохи государство в лучшем случае располагало запасом на черный день. Сегодня мы перешагнули рубеж, отделяющий такую, с позволения сказать, “заначку” от капитала, который должен работать и приносить прибыль. Но этот фундаментальный факт еще не осознан обществом и не нашел должного отражения в политике государства.

В результате мы сталкиваемся с серией психологических ловушек. Первая из них – желание немедленно потратить появившиеся в казне деньги. Рост финансовых резервов, связанный с высокими мировыми ценами на топливо, происходит на фоне сохраняющихся сложных экономических и социальных проблем страны. Поэтому понятно появление многочисленных предложений за счет государственных резервов прямо сейчас снизить налоги, повысить зарплаты и пенсии, увеличить финансирование науки и т. п. Но если даже полностью израсходовать резервы государства, всех проблем России это не решит. А для будущего мы тем самым приготовили бы шоковый сценарий. Ведь рано или поздно цены на нефть снизятся.

Однако и хранить капитал такой величины – а в Центробанке и Стабфонде вместе взятых уже сегодня собрано 130 млрд. долларов – нужно правильно. Цена каждого процента доходности на вложенные средства составляет 40 млрд. рублей в год. Примерно в такую сумму обошлось федеральному бюджету прошлогоднее повышение минимальной оплаты труда на треть – с 450 до 600 руб. в месяц. Это больше, чем запланированные на 2005 г. расходы федерального бюджета на фундаментальную науку (30 млрд. рублей) или на всю сферу культуры (38, 5 млрд. рублей).

Вот с этим-то вопросом – как и где нам хранить государственные резервы, чтобы они приносили максимальную пользу, – связана вторая, не менее опасная психологическая ловушка. Привыкнув иметь дело лишь с запасом на черный день, наши финансовые власти оказались не готовыми к управлению инвестиционным капиталом.

Вложив деньги в западные государственные облигации, Россия получает на них хорошо если 4 процента годовых. А, например, по долгу Парижскому клубу мы сами платим 7 процентов. В масштабах финансовых резервов государства разница в три процента – это второй пенсионный бюджет нашей страны. Иными словами, это упущенная возможность каждому пенсионеру выдавать каждый месяц две пенсии вместо одной.

В разумных пределах, пока речь идет о необходимом страховом фонде, покупка государственных облигаций США и некоторых других западных стран – это нормальная операция. Мирясь с низким процентом, мы практически исключаем риск потерь, а главное, деньги всегда “под рукой”. Эти облигации на мировых финансовых рынках можно продать буквально за секунды, не теряя в цене. Но надо понимать, что разумные пределы – это не оборот речи, а совершенно буквальное понятие, их нужно четко определить. Держать в малодоходных бумагах лишние средства – все равно что копить на квартиру, складывая деньги под подушку. Можно, но очень невыгодно.

Сколько денег надо иметь всегда наготове, чтобы застраховаться от неприятных неожиданностей и колебаний конъюнктуры? Разные методики подсчетов, применяемые в мире, дают для России максимум 50-60 млрд. долларов. Это совсем не мало. Если мы больше не продадим ни капли нефти, такой резерв позволит еще почти целый год оплачивать весь импорт страны.

Но остальные 70-80 млрд. долларов, которые уже сегодня имеются в Стабилизационном фонде и в Центральном банке, для текущих нужд избыточны. Для них необходимо найти выгодные долгосрочные сферы вложений.

Даже просто досрочная выплата внешнего долга была бы лучшим выходом, чем сегодняшнее механическое накопление резервов. Мы хотя бы перестанем терять на разнице получаемых и выплачиваемых процентов.Но есть гораздо более перспективные варианты размещения средств, которые не только обеспечивают высокую доходность, но и позволяют решить другие, не менее важные социально-экономические задачи.

Часть денег нужно направить на развитие системы ипотечного кредитования, чтобы сделать его доступным для основной массы граждан. Сегодня проценты по кредиту на покупку жилья зачастую достигают 12-15 процентов годовых и более. Средняя семья не в состоянии выплачивать ежемесячно по 400-500 долларов при покупке даже скромной квартиры. Если государство будет брать за кредит хотя бы те же 7 процентов, которые оно само платит по внешнему долгу, стоимость ипотеки снизится практически вдвое. Для миллионов людей это стало бы решением острой жизненной проблемы. А оживление в строительной отрасли даст мощный импульс всей экономике страны.

Другое направление вложения денег, выгодное в финансовом отношении и важное для экономического развития России, – инвестиции в акции предприятий, в первую очередь высокотехнологичных, а также в инфраструктуру, необходимую для их нормальной работы. Это тоже позволяет решить сразу две задачи – получить на государственные резервы высокий доход и двинуть вперед давно необходимую модернизацию нашей промышленности.

Нужно направить десятки миллиардов долларов, для которых уже сегодня требуется найти инвестиционное применение, и те нефтяные доходы, которые, будем надеяться, Россия еще получит в будущем, в аэрокосмический комплекс, в ядерную промышленность, в другие отрасли, где наша страна еще сохраняет передовые позиции в мире. И в производство, и в связанные с ним исследования, которые создают новые технологии. Тогда к 2010 г. вполне реально не просто решить задачу удвоения ВВП, а сделать это на новой технической базе, возвратив России позиции передовой научно-технической державы, одного из главных участников мирового рынка высоких технологий.

Чтобы решить эту задачу, необходимо отказаться от трех предрассудков. Первый – что единственной разумной и безопасной формой накопления государственных резервов является кредитование зарубежных правительств под низкий процент. Можно сослаться хотя бы на пример Норвегии, где действует государственный нефтяной фонд. Там даже специально установлено, что 40% его средств должны вкладываться в акции.

Второй – что государство неспособно вкладывать средства эффективно. Государственные фонды и холдинги существуют и успешно действуют в десятках стран мира, в том числе развитых. Вопрос не в том, кто именно является владельцем – государство или частные акционеры, – а в том, как организовано управление, какова система ответственности управляющих. В частных инвестиционных фондах с миллионами акционеров и десятками миллиардов долларов активов, казалось бы, контроль со стороны собственника не менее обезличен, чем в государственных организациях. Но четкие финансовые требования – необходимость увеличивать стоимость активов – и ясные законодательные нормы обеспечивают эффективную работу таких организаций.

Академик А. Д. Некипелов высказывал мысль о создании в России государственного холдинга, устроенного на принципах коммерческой финансовой организации, для управления принадлежащими государству пакетами акций. Если главным и безусловно соблюдаемым требованием к его управленцам со стороны государства будет увеличение рыночной стоимости активов, такой холдинг вполне способен осуществлять финансово эффективное управление и уже имеющейся у государства собственностью, и той, которая может появиться в случае инвестирования части финансовых резервов. I Мне представляется, что это предложение нужно изучить предельно внимательно.

Наконец третий мешающий предрассудок – уверенность либеральных экономистов в том, что поступление в страну валюты от экспорта нефти неизбежно понижает ее конкурентоспособность. Это называется “голландской болезнью” , так как впервые было отмечено и изучено в Нидерландах после начала разработки нефтяных месторождений Северного моря.

Дело в том, что постоянный приток иностранной валюты ведет к относительному подорожанию собственной денежной единицы страны, которая имеет положительный платежный баланс с внешним миром, например за счет экспорта нефти. В результате товары, произведенные в этой стране, становятся дороже по сравнению с иностранными. Промышленный экспорт сокращается, и на внутреннем рынке покупатели отдают предпочтение импорту. С этим и связаны повторяемые как заклинание призывы держать “нефтяные” деньги России за рубежом, тратить их там на что угодно, пусть совсем непроизводительно – лишь бы избавиться от валюты и ослабить курс рубля.

При всей ее внешней стройности такая логика, конечно, ненормальна. Здравый смысл подсказывает, что если ресурсы России высоко оцениваются мировым рынком, если рубль укрепляется, то это благо, а не зло для страны. “Голландская болезнь” – всего лишь проявление ограниченности рыночных механизмов в экономике, а не какой-то рок, нависший над странами, успешно развивающими экспорт. Экономистам давно известно, что рынок хорошо регулирует колебания конъюнктуры, но бессилен перед структурными проблемами. Здесь его необходимо дополнять государственным регулированием.

Если государство устранится от выполнения своих необходимых функций, полностью положившись на стихию рынка, тогда действительно нежданные многомиллиардные доходы вместо того, чтобы помочь восстановлению экономики России, могут окончательно разрушить ее обрабатывающую промышленность. Но мы вовсе не обязаны подгонять жизнь под очередную догму, на сей раз о всемогущем и всеблагом рынке.

Высокие экспортные доходы – это шанс для России совершить рывок в экономическом развитии, окончательно распроститься с последствиями кризиса 90-х годов. Если рыночные механизмы не справляются, не могут усвоить поступающие средства, нужно подправить их, создав эффективную систему государственного финансового, инвестиционного регулирования. Польза для страны и народа – главный критерий оценки государственной политики.

***

Мы вовсе не обязаны подгонять жизнь под очередную догму, на сей раз о всемогущем рынке.

Председатель Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации Сергей Миронов.

Источник: ("Российская газета" (Москва).-25.11.2004.-№261.-с.9)