21 июня 2020
Воскресным утром 22 июня 1941 года миллионы советских граждан даже не подозревали, какое испытание им предстоит пройти в следующие четыре года. Тем, кто в эти часы отрабатывал штатную смену, завтракал с семьёй, торопился на свидание, отдыхал после трудовой недели, предстояло стать рядовыми, добровольцами, партизанами, беженцами, блокадниками, узниками, тружениками тыла, ветеранами, детьми войны…
С тех пор прошло уже почти 80 лет. Из тех, для кого 22 июня – личная история, в живых не осталось почти никого. Именно поэтому на нас лежит крайне важная миссия – сохранить воспоминания, передать своим детям и внукам глубокое уважение к поколению победителей и ненависть к любым проявлениям фашизма, любым попыткам его возродить.
Приведу яркие цитаты, которые принадлежат очевидцам и непосредственным участникам первого дня войны. Считаю, что лучше не отразить весь спектр эмоций, который в одночасье захватил страну.
Из воспоминаний диктора Юрия Левитана: «Когда ранним утром нас, дикторов, вызвали на радио, уже начали звонки раздаваться. Звонят из Минска: «Вражеские самолеты над городом», звонят из Каунаса: «Город горит, почему ничего не передаете по радио?» … И вот я помню – включил микрофон. Во всех случаях я помню себя, что я волновался только внутренне, только внутренне переживал. Но здесь, когда я произнес слово «говорит Москва», чувствую, что дальше говорить не могу – застрял комок в горле. Из аппаратной уже стучат – «Почему молчите? Продолжайте!» Сжал кулаки и продолжал: «Граждане и гражданки Советского Союза…»
А вот что писал о начале войны маршал Жуков: «И. В. Сталин был волевой человек и, как говорится, «не из трусливого десятка». Растерянным я его видел только один раз. Это было на рассвете 22 июня 1941 года, когда фашистская Германия напала на нашу страну. Он в течение первого дня не мог по-настоящему взять себя в руки и твердо руководить событиями. Шок, произведенный на И. В. Сталина нападением врага, был настолько силен, что у него даже понизился звук голоса, а его распоряжения по организации вооруженной борьбы не всегда отвечали сложившейся обстановке».
Особенно берут за душу детские воспоминания, эти эпизоды, выхваченные из закрутившегося вихря событий…
Из воспоминаний Нинель Карповой, 1931 г.р. (г. Харовск Вологодской области): «Сообщение о начале войны мы слушали из репродуктора на Доме обороны. Там толпилось много людей. Я не расстроилась, наоборот загордилась: мой отец будет защищать Родину… Вообще люди не испугались. Да, женщины, конечно, расстроились, плакали. Но паники не было. Все были уверены, что мы быстро победим немцев. Мужчины говорили: “Да немцы от нас драпать будут!”»
Из воспоминаний Дины Белых, 1936 г.р. (г. Кушва Свердловской области): «Всех мужчин сразу стали призывать, и моего папу в том числе. Папа обнял маму, они оба плакали, целовались… Я помню, как обхватила его за сапоги кирзовые и кричала: «Папка, не уходи! Тебя там убьют, убьют!» Когда он сел в поезд, мама взяла меня на руки, мы с ней обе рыдали, она сквозь слезы шептала: «Помаши папе…» Какое там, я так рыдала, пошевелить рукой не могла. Больше мы его не видели, нашего кормильца».
Показательно, что уже летом 1941-го некоторые немецкие офицеры поняли, во что ввязались. Вот слова из записок бригадефюрера СС Г. Кепплера, командира полка «Дер Фюрер» из дивизии СС «Дас Райх»: «Мы не разделяем безрассудный оптимизм многих, кто надеется встретить Рождество 1941 года снова у себя на родине. Для нас Красная армия является «таинственным незнакомцем», с которым нужно считаться всерьез и которого нельзя недооценивать. Конечная цель этой борьбы лежит в незримой дали».
Послезавтра состоится долгожданный парад в честь 75-летия Великой Победы. Посмотрите его трансляцию вместе с детьми, откройте семейные альбомы, книги по истории Великой Отечественной войны, найдите кинохронику. Если мы потеряем эту память, потеряем нацию.
Сергей Миронов
