22 мая 2003
Два императора снова смотрели друг на друга. Понадобились 200 лет и деньги новых российских меценатов, чтобы они вновь встретились. Александр 1 стоял, облокотившись о колонну, – элегантный, стройный, затянутый в черный мундир, с мечтательными голубыми глазами. Наполеон сидел на троне – в тяжелой алой мантии с золотыми пчелами, величественный, сосредоточенный, уставший. Два портрета – один из нашего Эрмитажа, другой из парижского музея Армии – были установлены друг против друга в просторном холле церкви Дома инвалидов. Талантливая находка создателей выставки, безупречный символ эпохи – когда наши страны не могли жить друг с другом в мире, но одновременно не могли друг без друга существовать.
Открытие выставки “Когда Россия говорила по-французски…” началось с опоздания. Ждали самого высокопоставленного российского гостя, председателя Совета федерации Сергея Миронова. Толпа почетных гостей все плотней окружала круглую балюстраду над могилой Наполеона в церкви парижского Дома инвалидов. Французские и российские министры, дипломаты, бизнесмены, директора крупнейших музеев мира, представители российской знати, даже члены семьи Бонапартов и, разумеется, вездесущие журналисты – все нетерпеливо ждали открытия вернисажа.
“Один из французов, причастных к проведению выставки, все удивлялся, как же так получилось, что все обещанное сделано. За кого они нас держат?” – с обидой говорила нам российский куратор выставки Наталья Золотова. Обида была напрасной, каждый занимающийся выставками знает, что максимальное соответствие задуманного и выполненного в этом деле – редкость. Так что француз просто сделал нам комплимент.
Но вот Сергей Миронов все-таки вырвался из гостеприимных объятий принимавшего его Жака Ширака и добрался до Дома инвалидов. И роскошная ротонда старинной церкви сразу забурлила речами. Первой выступила министр обороны Франции. Именно ее ведомство опекает этот великолепный музей. Мадам Мишель Альо-Мари прочитала свое выступление по-актерски выразительно, драматично держа паузы. За ней взял слово министр культуры РФ Михаил Швыдкой, в очередной раз подтвердивший свою репутацию умельца сказать красиво. Он назвал выставку уроком истории, потому что на ней соединились мундиры и оружие двух враждовавших армий. Сергей Миронов поговорил вообще о французской культуре, отметив, что выставка – первый частный проект такого масштаба. При этом виновник торжества, глава “Интерроса” Владимир Потанин, который придумал и профинансировал это сложное и дорогое мероприятие, вместе с женой скромно стоял в стороне. Слова он так и не попросил. Директор музея Армии генерал Бернар Дево на вернисаже был, вопреки обыкновению, в мундире и при орденах. Вообще выяснилось – наличие мундиров на вернисаже было выставке о войне и мире очень к лицу.
Среди гостей настоящим именинником прогуливался директор Эрмитажа Михаил Пиотровский: ведь выставка посвящена 300-летию Петербурга. “Когда мы говорили по-французски, когда стали любить Францию? После войны 1812 года, после нашей победы. В этом смысле война стала мощным культурным катализатором. Впрочем, я об этом написал во вступительной статье в каталоге экспозиции”, – объяснил Пиотровский.
Пользуясь паузой, мы задали директору Эрмитажа Михаилу Пиотровскому неприятный вопрос: не боится ли он, что из-за влажной атмосферы церкви Дома инвалидов некоторые привезенные из России полотна могут, как говорят музейщики, “зафалдить”?Еще во время монтажа выставки эрмитажная картина Берне Ораса “Инвалид, подающий Наполеону на параде гвардии перед дворцом Тюильри в Париже” покоробилась. Но Пиотровский заверил нас, что картины, бывает, и в сухом помещении “фалдят”. А в Париже к тому же несколько дней подряд шел дождь. “И вообще, в Доме инвалидов сыро, – заявил Пиотровский. – Но хранители начеку, плохого не допустят”. Выставка самому Пиотровскому явно нравилась – мизернейшая часть гигантской эрмитажной коллекции в музее Армии выглядела настоящим сокровищем. К слову, предметов из России в Париж привезено – по числу юбилейных лет – ровно 300. Но организаторы утверждают, что это случайность.
После речей гости медленным вернисажным шагом прошли экспозицию, размещенную в капеллах по окружности основного зала церкви. Все, как положено, внимательно выслушивали объяснения и выражали восхищение увиденным. В финале этого парадного осмотра мадам военный министр громко произнесла: “Мы все теперь должны поехать в Петербург!” При этом Пиотровский опять победно усмехнулся, а по лицам директора музеев Кремля Елены Гагариной и директора Исторического музея Александра Шкурко пробежала тень. Они представили свои экспонаты на выставку, но, как любит невежливо напоминать директор Эрмитажа, “Москва сдалась Наполеону, а Петербург – нет”.
А после открытия выставки был концерт “Солистов Москвы” Юрия Башмета. Музыканты играли в базилике все той же церкви, увешанной флагами побежденных французами армий. Чайковский, Брамс, Шостакович, Моцарт, Дебюсси, Вердер – программа была красивой, неутомительной, исполнение – чудесным. Публика была потрясена и благодарна. Гулкость собора и влажность его воздуха исполнения не испортили, наоборот, придали ему особую значительность. Почему Башмет и его ансамбль играли так здорово? Может быть, повлияла магия места или их вдохновила выставка. Всем подступавшим к нему журналистам Башмет неустанно твердил, что все здорово – и вещи великолепные, и дизайн экспозиции, созданный художником Сергеем Мироненко, замечательный.
После концерта все, как положено, двинулись к накрытым столам. Для Владимира Потанина путь к фуршету был усыпан благодарностями и комплиментами. На это глава “Интерроса” отвечал, что сам не знал, что так хорошо все выйдет. Потом Швыдкой все же вызвал Потанина к микрофону, и снова спонсору выставки пришлось отшучиваться: испытывает чувство огромного облегчения, что все кончилось и семья наконец увидела, на что потрачены его деньги.
Выставка “Когда Россия говорила по-французски…” лето простоит в музее Армии, а потом переедет в Эрмитаж.
Неизвестно, как она там покажется, будет ли дух императора Александра 1, живущий в Эрмитаже (так утверждает Пиотровский), столь же благосклонен к экспозиции, как и дух Наполеона. Дерзкая идея ехать в Париж со своей выставкой – а французская столица славится своими большими и умными музейными проектами – была, безусловно, рискованной. Но чем труднее подготовка, тем дороже победа. “Когда Россия говорила по-французски…” стала действительно серьезным культурным событием, а не протокольным праздником в честь петербургского юбилея. Она оживила историю, не упрощая ее, утвердила нашу страну как настоящую музейную державу и открыла следующую страницу в новейшей истории российского меценатства.
Париж,
Эльмар ГУСЕЙНОВ, Ольга КАБАНОВА
