Февраль – предвестник октября

31 января 2017

К 100-летию революции, похоронившей российское самодержавие

В нынешнем году мы будем отмечать 100-летие Октябрьской революции. Как бы кто ни относился к Октябрю 17-го, никуда не денешься от того факта, что это было эпохальное событие, буквально перевернувшее Россию и оказавшее огромное влияние на ход мирового развития. Уверен, что будет много дискуссий по данной теме, много выступлений в СМИ, новых книг, монографий, фильмов и т.д. Я и сам намерен выступить с циклом статей по “октябрьской проблематике”. При этом я убежден, что понять Октябрь 17-го невозможно без осмысления другого ключевого события – Февральской революции 1917-го. Февраль – предвестник Октября. Если по справедливости, то эта историческая страница, которая долгое время была в пасынках у советской историографии, конечно, должна занять в нашей национальной памяти достойное место.

Уроки истории и национальное примирение

Всем, кто учился в советской школе, вузе или другом учебном заведении, в головы закладывалась известная схема: в Феврале 17-го произошла “буржуазно демократическая революция”.

То есть как бы не вполне справедливая и не способная решить проблемы простого народа. Зато в октябре, когда власть взяли большевики, это была уже революция “социалистическая”, причем “первая в мире” и главное – “великая”.

Наверное, какая-то правота у такой “градации”, основанной на марксистско-ленинской концепции революций, есть. В то же время классовый подход ведет к упрощению. Мне лично еще со студенческой поры не давали покоя вопросы по поводу Октябрьской революции. Ну, великая – это, по-моему, абсолютно правильно. Мы ничем не хуже французов, которые помнят и почитают свою Великую французскую революцию. Но вот что касается понятия “социалистическая”… Истинный социализм невозможен без демократии. А большевики шли к власти с лозунгом “диктатуры пролетариата”, и мы-то теперь знаем, во что это выродилось. В тотальное господство партноменклатуры.

Теперь что касается “буржуазности” Февральской революции. Да, представители буржуазии были среди “творцов Февраля” и доминировали в первом составе Временного правительства. Но ведь программа этого правительства была если и не социалистической, то и не буржуазной. Им поневоле приходилось “леветь”, хотя бы потому что тут же, в Таврическом дворце, заседал альтернативный орган власти – Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов, который контролировали партии социалистического толка. Кстати, крупнейшая по тем временам партия эсеров называла Февральскую революцию не “буржуазной”, а “социальной”, полагая, что она открыла путь к реализации их программы “крестьянского социализма”.

Разнообразных трактовок хватает и в наше время. Известный историк, академик РАН Андрей Сахаров убежден, что Февраль 1917-го – “великое событие”, и в августе 1991-го мы “практически вернулись к нему”. А вот по оценкам писателя Александра Солженицына, именно в Феврале случилась “главная катастрофа”, покончившая с “исторической Россией”. Если учесть еще, что в СМИ и Интернете то и дело появляются “псевдосенсации”, представляющие Февраль 1917-го то “заговором масонов”, то “коварными происками англосаксов”, остается только поражаться всему этому разброду. И как тут простому гражданину, стремящемуся изучать и чтить историю своего отечества, докопаться до истины?

Так или иначе, но искать консенсус в оценках ключевых событий отечественной истории нам сегодня крайне необходимо. Думаю, что многие разделяют позицию, которую президент России Владимир Путин сформулировал в недавнем Послании Федеральному собранию РФ, подчеркнув, что “уроки истории нужны нам прежде всего для примирения”, что во всех случаях надо помнить главное: “мы единый народ, и Россия у нас одна”.

Бог плюнул и задул свечу?

Февраль 1917-го уникален прежде всего невероятной стремительностью событий. Старая Россия, как выразился философ Василий Розанов в своей книге “Апокалипсис наших дней”, “слиняла в три дня”. И тут же Розанов предлагает читателям такой образ: “Буквально, Бог плюнул и задул свечу”.

Я не ставлю целью в этой статье излагать хронологию событий. Сейчас есть масса материалов – от мемуаров современников до обычной “Википедии”: там со всей хроникой можно ознакомиться в подробностях.

Скажу лишь, что я крайне скептически отношусь ко всяким конспирологическим версиям и согласен с теми, кто говорит о стихийности социального взрыва, произошедшего в Питере 23 февраля 1917 года по старому стилю (8 марта по-новому). Хотя причина для бунта, казалось бы, была далеко не фатальной. Не было голода, были трехдневные перебои с поставками хлеба, в результате которых за ним выстраивались огромные очереди. Но, видимо, чаша терпения людей была уже настолько переполнена, что и этого хватило, чтобы обычная демонстрация в честь 8 марта, начинавшаяся под лозунгами “Хлеба!” и “Мира!”, переросла в многодневные массовые акции уже с политическим требованием “Долой самодержавие!”. Ну а затем наступил черед солдат питерского гарнизона, которых пытались заставить стрелять в участников “беспорядков”. В результате власть получила мощный вооруженный мятеж против самой себя, который уже было не остановить.

Все эти события, приведшие к краху самодержавия, стали неожиданностью и для царской власти, и для буржуазии, и для социалистических партий. Никто их не организовывал, никто за них не агитировал. Даже большевики оказались не у дел. Ни одного члена ЦК РСДРП(б) в Питере не было. Ленин был в Швейцарии, где незадолго до происшедшего читал местным социалистам лекцию о революции 1905 года. Напророчил, что его “поколение стариков” может не дожить “до решающих битв грядущей революции”. История, однако, распорядилась иначе.

“Крестовый поход на казенный сундук”

Есть среди исследователей февральских событий те, кто упорно доказывает, что все происходившее было нелогично и незакономерно. Они упирают на то, что, дескать, царская Россия вполне успешно развивалась экономически и по темпам роста опережала многие ведущие мировые державы. Если брать формальные показатели, это верно. Но ведь при этом Россия оставалась отсталой, аграрной страной, в которой к тому же, несмотря на отмену крепостного права в 1861 году, так и не был решен земельный вопрос. Запредельным был и уровень эксплуатации рабочего класса.

Плюс к этому все усугублялось тяготами войны, цели которой были непонятны народу. 15 млн человек работоспособного населения мобилизовали на фронт. Причем в основном из деревень, где в результате возник огромный дефицит рабочей силы.

Кстати, солдаты, взбунтовавшиеся в Питере, – это же были в большинстве своем новобранцы из крестьян, только что вырванные из своих деревень и принесшие в столицу империи всю свою обездоленность войной, безземельем и полным бесчувствием правящих кругов к их нуждам.

Экономический рост в предреволюционной России действительно был. Но он не трансформировался в улучшение жизни народа, а совсем наоборот. Из воспоминаний современников той поры можно узнать о колоссальных сверхприбылях, которые получали на оборонных заказах миллионеры Павел Рябушинский, Александр Коновалов и прочие промышленники-монополисты. Огромный размах приобрело то, что мы бы сегодня назвали “воровством на госзакупках”. Причем в этом оказывались замешаны высшие сановники и даже депутаты Госдумы. Размах злоупотреблений был таков, что один из генералов язвительно назвал это “крестовым походом на казенный сундук”.

На фоне этого “пира во время чумы” Николай II стремительно терял последние остатки власти и судорожно менял глав правительств, следуя советам “старца” Григория Распутина. Вот как оценивал эту чехарду такой заслуживающий доверия свидетель, как генерал Антон Деникин. В своих “Очерках русской смуты” он писал: “Безудержная вакханалия, какой-то садизм власти, который проявляли сменявшиеся один за другим правители распутинского назначения, к началу 1917 года привели к тому, что в государстве не осталось ни одной партии, ни одного сословия, ни одного класса, на которое могло бы опереться царское правительство. Врагом народа его считали все: объединенное дворянство и рабочие группы, великие князья и сколько-нибудь образованные солдаты”.

А вот свидетельство из другого лагеря. Лев Троцкий в своей книге “Уроки русской революции” давал свои беспощадные оценки: “Сверху падал непрерывный золотой дождь. “Высшее общество” подставляло руки и карманы. Все шлепали по кровавой грязи – банкиры, интенданты, промышленники, православные иерархи, фрейлины, либеральные депутаты, фронтовые и тыловые генералы, радикальные адвокаты. Все спешили хватать и жрать, в страхе, что благодатный дождь прекратится, и все с негодованием отвергали “позорную” идею “преждевременного мира с Германией”.

Нет, не прав философ Василий Розанов. Это не “Бог плюнул и задул свечу”. Это тогдашняя правящая “элита” плевала на народ. А “свеча” старого режима сама сгорела дотла и, испуская чад и копоть, угасла.

Слабая власть опасна для России

Сегодня находятся деятели, желающие поиграть на “магии цифр” (1917-2017) и попугать наше общество некими якобы неминуемыми в этот знаковый год катаклизмами. Но социологические замеры, несмотря на кризис и падение доходов населения, показывают стойкую приверженность наших граждан общественной стабильности. Только каждый десятый россиянин готов принимать участие в каких-либо законных акциях протеста, а уж готовых на революционные авантюры не наберется и доли процента. Иммунитет от революций у россиян достаточно силен. Да тут еще и пример несчастной постмайданной Украины перед глазами. Но самоуспокаиваться не стоит. И посмотреться, так сказать, в зеркало Февраля 1917-го совсем не вредно.

Первый урок, на мой взгляд, состоит в том, что Россия – это не та страна, которая может позволить себе иметь слабую власть, возглавляемую таким безвольным правителем, каким был Николай II. Благом является то, что в непростые нынешние времена во главе страны стоит столь сильная личность, как президент РФ Владимир Путин, высокий рейтинг доверия которому важен для консолидации общества и устойчивости всей государственной системы.

Но мы не должны забывать, что президент – только один из властных институтов. Есть и другие, авторитет которых тоже очень важен. И вот тут уже не все так благополучно. Тревожные факты для размышлений дал, к примеру, один из недавних соцопросов Левада-Центра, показавший, что в 2016 году (по сравнению с 2015-м) существенно снизился уровень доверия граждан к региональным и местным властям, к правоохранительным органам и судам. Слабым звеном является и нынешнее правительство РФ (снижение рейтинга с 45 до 26%). Отсутствие прорывных решений, которые бы вели к улучшению жизни граждан, и зацикливание на бесконечных поисках мер “бюджетной экономии”, сводящихся к изобретению все новых способов залезания в карманы граждан (поборы за капремонт, манипуляции с индексацией пенсий и т.д.), – все это не принимается обществом. Но проводить иную политику нынешний состав правительства, похоже, просто неспособен в силу низкого профессионализма. И это фактор, очень опасный для страны.

Страх перед назревшими реформами

Еще один урок Февраля можно сформулировать так: не откладывай на завтра то, без чего этого “завтра” может и не быть. Огромной бедой царской России была незавершенность критически важных реформ. Не было доведено до логического конца ни то, что начиналось с отменой крепостного права в 1861 году, ни Столыпинские реформы, ни политические реформы, начатые Манифестом от 17 октября 1905 года. Решение таких вопросов, как ликвидация помещичьего землевладения или принятие прогрессивного фабричного законодательства, то и дело откладывалось “на потом”. В итоге их взялась решать революция. У философа Николая Бердяева есть мудрая фраза: “Революция всегда говорит о том, что власть имеющие не исполнили своего назначения”. Очень точный диагноз!

Уместны ли тут параллели с нашим временем? Мы живем, конечно, совсем в иную эпоху, и комплекс проблем перед нами совсем иной. Но и сегодня в стране много острых вопросов, к решению которых власти словно боятся подступаться. К примеру, “Справедливая Россия” давно уже буквально бьет в набат по поводу того, что социальное расслоение в стране достигло просто запредельных масштабов. Принятие эффективных мер по его обузданию и прежде всего введение прогрессивной шкалы подоходного налога – это уже не просто вопрос социальной справедливости, это вопрос сохранения общественной стабильности и социального мира. Но что мы слышим в ответ? На недавнем Гайдаровском форуме глава правительства РФ Дмитрий Медведев заявил: вопрос о прогрессивной шкале подоходного налога в правительстве даже не обсуждается. Поразительная глухота к негативным настроениям, накапливающимся в обществе!

То же касается и давно назревшей реформы системы оплаты труда и введения современных социальных стандартов. Если, по свидетельству вице-премьера Ольги Голодец, в стране 5 млн работников имеют зарплату ниже уровня МРОТ (то есть менее 7,5 тыс. руб.), то это ведь уже просто катастрофа! Дальше ехать некуда! Но нынешнее правительство лишь констатирует неблагополучие. Реальные действия опять же откладываются “на потом”.

Когда рушится система ценностей

Основная часть предпосылок и причин Февральской революции имеет, конечно, социально экономическую природу и связана с тяжелым материальным положением населения. Но огромную роль в Феврале 17-го играл и фактор духовно-нравственного и идейного кризиса, который переживало общество.

Николай II вынужден был пойти на отречение от престола не только потому, что восстали массы, и не только под давлением думской оппозиции. От него самого отрекались те, кто должен был быть опорой трона, – генералитет, высшие сановники и даже великие князья.

Казалось бы, в распоряжении самодержца была многомиллионная армия. Пусть потрепанная войной, но в то время еще отнюдь не разложенная, вполне боеспособная. Но никакой поддержки со стороны военных в решающие моменты самодержец не получил. Между тем вспомним, что все военные – от солдата до генерала – давали присягу на верность царю. Да какую присягу! Они клялись “Всемогущим Богом пред его Святым Евангелием”! Более того, в присяге была строка о готовности держать ответ за службу царю “перед Страшным Судом Христовым”. Надо ли говорить, как грозно все это звучало для людей глубоко верующих, коих в то время было большинство. Кстати, клятву о верноподданстве царю давали и миллионы госслужащих, но это не помешало им, когда революция достигла апогея, срывать портреты Николая II в своих учреждениях, надевать красные банты и, вливаясь в толпы ликующих по поводу низвержения монархии, петь вместе с ними Марсельезу.

Почему же все так обернулось? Да потому, что за многие годы и десятилетия система ценностей, на которой стояло российское самодержавие, подверглась катастрофической эрозии. Власть растеряла свою сакральность. Все связалось в одну роковую цепь – и скорбная память о Кровавом воскресенье 9 января 1905 года, и скандальность “распутинщины”, и горечь поражений на фронтах Первой мировой, и многое другое. В итоге формула “За Веру, Царя и Отечество!” – стержень тогдашней государственной идеологии – для слишком многих превратилась в пустую фразу.

Такое же разрушительное действие духовного и идейного кризиса мы видели в 90-е годы ХХ века. Пока люди верили, что КПСС ведет их к “светлому будущему”, все шло нормально.

Но как только вера была утрачена, все рухнуло, включая, увы, не только КПСС, но и Советский Союз.

Надо понимать, что государственная идеология – это своего рода цемент, скрепляющий государственность и объединяющий общество. Вот почему я сегодня настойчиво выступаю за снятие запрета на госидеологию, содержащегося в статье 13 Конституции РФ. Мои оппоненты (в основном из числа либеральной интеллигенции) пугаются сами и пугают других, что это, дескать, может привести к возвращению тотального единомыслия в обществе. Да нет же! Никто ни в коем случае не предлагает отменять свободу слова, плюрализм мнений, политическую конкуренцию. Речь совсем о другом. О том, чтобы разные партии и силы, представляющие самые разные идейные течения, вместе работали над формулированием масштабного круга идей общенационального, надпартийного звучания. Патриотизм, уважение к нашей истории, общая ответственность за безопасность и обороноспособность России…

Это и есть сфера государственной идеологии. Ну пора же, в конце концов, извлечь уроки из своей истории и осознать, что именно в те периоды, когда размывался идейный фундамент государства, наступало время смут и потрясений. Неужели надо вновь наступить на те же грабли, чтобы понять это?

Венчание России со Свободой

Я полагаю, у многих возникает вопрос: могла ли Россия остановиться на “февральском рубеже”? Могло ли все пойти так, чтобы развитие перешло в эволюционный режим и Октябрьская революция стала бы уже излишней? Один американский журналист задавал такой вопрос экс-главе Временного правительства Александру Керенскому, пребывавшему в эмиграции. “Да, такой шанс был, – ответил тот. – Но надо было вовремя расстрелять одного человека”. “Кого? – спросил интервьюер. – Ленина?” “Нет, не его”, – ответил Керенский. “А кого же?” “Керенского!” – последовал неожиданный ответ.

Уж не знаю, делает ли честь такое запоздалое покаяние экс-главе Временного правительства, но то, что он сам и многие другие “февралисты” наворотили огромное количество таких ошибок, которые, говоря словами известного афоризма, “хуже, чем преступления”, – это факт. Беда многих политиков, поднявшихся во власть на волне Февраля, была в том, что они зациклились на революционном прожектерстве, эффектном ораторстве и яростном противоборстве между собой. А вот ответить на главные вопросы тогдашней повестки дня – вопросы о мире, о земле, о справедливом отношении к рабочему классу и т.д. – так и не смогли.

Чем взяли большевики? Тем, что пока другие грызлись и разглагольствовали, они действовали. Характерен пример с большевистским Декретом о земле. Весь его текст переписан из программы эсеров, основанной на крестьянских наказах. Эсеры пеняли Ленину: “Вы все украли у нас!” Тот смеялся в ответ: “Хороша же партия, которую надо свергнуть, чтобы выполнить ее же программу!” Впрочем, это уже, пожалуй, тема для другой статьи. Крутые повороты постфевральского развития России, приведшие ее к Октябрю 1917-го, заслуживают того, чтобы поговорить о них отдельно и более подробно.

Пока же давайте в канун 100-летней годовщины Февральской революции, покончившей с самодержавием, вспомним о том позитиве, который она принесла России. Полная амнистия политзаключенных, отмена смертной казни, свобода слова, союзов, собраний, стачек, отмена сословных, вероисповедальных и национальных ограничений, введение всеобщего равного прямого тайного голосования… Всего этого Россия прежде не знала.

Исторический факт: в первые годы советской власти существовал праздник в честь Февральской революции. В 1929 году этот праздник был отброшен по идеологическим соображениям и забыт. Я отнюдь не ратую за возрождение его. Но вот внести дату победы Февральской революции в перечень официальных памятных дней России было бы, на мой взгляд, справедливо и полезно. Ну не зря же писатель Максим Горький называл февральскую эпопею 1917-го “днями, когда Россия обвенчалась со Свободой”.

Источник: «Независимая газета» (Москва). – 31.01.2017