19 ноября 2002
Вчера спикер Совета Федерации вынужден был еще раз публично оправдаться за неожиданную смелость своих коллег по палате, отклонивших принятый на днях Госдумой законопроект о снижении брачного возраста до 14 лет.
В интервью Интерфаксу Миронов выразил недоумение, как столь незрелый законопроект вообще был принят нижней палатой, и предложил депутатам не преодолевать вето Совфеда. Напомним, сенаторы даже хотели сочинить письмо президенту со словами осуждения моральной распущенности думцев, разрешивших заводить семью с 14 лет, но потом, правда, раздумали.
В этом конфликте интересны однако вовсе не аргументы “за” и “против” поправок в семейный кодекс, а само противостояние двух палат российского парламента. Стычка, спровоцированная едва ли не самым безобидным законопроектом, обнажила застарелую рану – зависимость наших законотворчествующих субъектов от исполнительной власти.
Несамостоятельность и депутатов Госдумы, и сенаторов Совфеда, их ориентированность на подсказки из Кремля никем, собственно, не отрицается и стала общим местом. Оспаривается лишь степень ангажированности.
Что само по себе уже смешно.
И вот вчера в давнем противостоянии появился новый поворот. Депутаты, как известно, при любом удобном случае упрекают сенат в том, что он и раньше-то не блистал самостоятельностью, а сейчас, когда его укомплектовали безымянными посланцами из регионов, и вовсе потерял голос.
Как обычно реагировал на эти выпады спикер Совфеда Миронов? На первых порах он высказывался по этому поводу вполне незатейливо. Вот, дескать, сейчас верхняя палата полностью обновилась, мы будем регулярно, два раза в месяц собираться на пленарные заседания, так что мы стали полноценным работоспособным органом.
Позднее Миронов использовал для поднятия статуса верхней палаты заезженный кремлевский аргумент: Госдума – это сборище популистов, больше думающих о себе, чем о Родине, а у нас, в палате регионов, – дисциплина, порядок, солидный подход.
Но после того, как Совфед покинули Руслан Аушев (Ингушетия) и Валерий Устюгов (Калининградская область), этот аргумент как-то померк. Ведь и Аушев, и Устюгов демонстративно сдали мандаты как раз по причине неспособности верхней палаты решать проблемы регионов, интересы которых они и представляли в Совфеде. Теперь Миронов нашел другой аргумент, с помощью которого верхняя палата может возвыситься – в моральном плане! – над нижней.
– Госдума работает, как конвейер, – сказал Миронов в интервью Интерфаксу. – Там у каждой фракции и группы есть свой координатор, который показывает, как надо голосовать, и депутаты автоматически нажимают на кнопки. Иными словами, Миронов вернул должок, упрекнув депутатов именно в том, в чем депутаты упрекают сенаторов: голосуют, как им скажут. Этим заявлением Миронов, что называется, выровнял позиции. И сразу пошел дальше. В том же интервью спикер Совфеда сравнил верхнюю палату с “органом технического контроля за теми законами, которые принимаются в Госдуме”.
Из советских времен мы помним, что служба ОТК была на большинстве заводов, где были проблемы с качеством продукции. Например, на птицефабрике в конце конвейера сидел контролер ОТК и браковал нестандартные яйца. А Совфед, значит, присматривает, как на думском конвейере вылупляются законопроекты. Неправильные бракует. Означает ли новое разъяснение Миронова, что верхнюю палату переименуют в палату технического контроля?
Рустем ФАЛЯХОВ
