30 мая 2002
Спикер Совета Федерации Сергей Миронов в интервью ИТАР-ТАСС заявил, что создающаяся сейчас “Партия жизни” “не станет фактором раскола в стане центристских сил, поскольку ожидается, что ее идеологическая платформа выйдет за рамки традиционной лево-правой линейности в некое “третье измерение”.
Новая партия, по словам Миронова, “ставят во главу угла самую главную ценность – человеческую жизнь, и от этого идут к праву людей на достойную жизнь. Эта идеология, провозглашающая главной ценностью самого человека, а все остальное – демократическое государство, правовое государство, рыночную экономику, – лишь средствами, привлекает и левых, и правых, и центристов”.
Миронов еще раз напомнил, что на данный момент в 69 субъектах Федерации созданы региональные отделения “Партии жизни”, а ее учредительный съезд состоится 29 июня в Москве.
Каждый раз, когда спикер СФ высказывается о достоинствах “Партии жизни”, он уточняет, что “формально не имеет отношения к этой партии и не собирается вступать в ее руководящие органы”. И эти добавления, несомненно, создают некое подобие политической интриги, которая может растянуться до парламентских выборов 2003 года. За это время уже будет понятно, насколько успешным оказался проект и может ли Миронов его с воодушевлением возглавить.
На данном этапе печатные СМИ относятся к партийному проекту Миронова более, чем скептически, несмотря на то, что политологи уже включают “Партию жизни” в предвыборные расклады 2003 года. Впрочем, делают это нехотя: “Третий – это довольно странный проект “партии жизни” спикера Совета Федерации Миронова, от которого он вроде бы отрекся, но который в нужный момент тоже может быть востребован” (Андрей Рябов (Московский центр Карнеги), Время МН, 22.05).
Наивысший скепсис явила газета “Площадь свободы” города Тольятти в публикации “Вступлю в партию Реанимации России” (автор – Игорь Елизаров). В связи с тем, что в печатных СМИ довольно редко встречаются такого рода тексты, имеет смысл процитировать публикацию почти полностью.
“Те, кто думал или им казалось, что партийно-политическая система в России уже в общем и целом сложилась и места новым структурам уже не осталось, в очередной раз просчитались.
Кто более или менее внимательно следил за политической жизнью страны минувшего десятилетия, тот знает, что в сфере партийного строительства в принципе могут быть реализованы почти любые амбициозные проекты и административные фантазии. Другой вопрос, насколько жизнеспособным и долговечным оказывается очередной партийно-политический проект. Неудачи занятых в этой сфере деятелей не пугают. И желания творить не убавляют. Более того, с приближением очередного каскада выборов творческий зуд лишь усиливается.
Вот уже и, по сути дела, накануне выборов 2003 года в прессе появилась информация о создании новой политической структуры с довольно странным и, нельзя не признать, переплюнувшим по своей оригинальности потуги былых прожектеров названием “Партия жизни”!
Интерес к этой организации изначально обеспечен уже хотя бы потому, что инициативу ее создания приписывают спикеру Совета Федерации Сергею Миронову, который после совершенно блистательного начала своей деятельности руководителя Верхней палаты российского парламента на некоторое время как бы ушел в тень. Кроме него, как утверждают, в состав оргкомитета входит немало наших видных сенаторов.
О том, почему необходимо создать новую партийную структуру, поведал не так давно “Независимой газете” вице-спикер Совета Федерации Андрей Вихарев, который не исключает своего активного участия в создании оной.
… У новой партии непременно будет своя идеология. Но она не будет ни левой, ни правой. “Новая партия – это партия здравого смысла, которая провозгласила принципы жизни и те общечеловеческие ценности, которые близки всем гражданам России. Нельзя, чтобы идеология была важнее человека, – утверждает А. Вихарев. – С другой стороны, необходимо взять все лучшее и у центристов, и у правых. Огромное количество интеллигентных людей верят идеям, провозглашенным демократами. Огромное количество верят идеям коммунистов. Но и те и другие идеологии слишком радикальны”.
Судя по этому заявлению, “Партия жизни” не собирается закостенеть от излишней определенности, а уж тем более от односторонности. Как же до сих пор создателям многочисленных партий и движений, бесславно канувших в Лету, так не хватало подлинно философского охвата действительности, глубин проникновения в первоосновы человеческого бытия, народной жизни! Как тут не вспомнить, как накануне революционных событий 1917 года Николай Бердяев сокрушался: “Всегда чувствуется какая-то несоизмеримость между этими идеологиями и необъятной русской жизнью”.
Думается, что в самом названии – “Партия жизни” заключен куда более глубокий философский смысл, нежели у Бердяева, ведь богатство жизни как таковой отнюдь не исчерпывается необъятностью жизни русской. А соответственно, и потенциал у этой партии поистине безбрежен. Ведь жизнь-то бывает духовной, общественной, половой, органической и неорганической (пусть и не совсем уж жизнь), растительной и еще какой угодно. От возможных альянсов и конфигураций в деятельности новой партии может дух захватить!
Из политических предшественников “Партии жизни” можно было бы назвать, да и то только по их самоназваниям, пожалуй, лишь две организации – “Яблоко” и предвыборный блок “Кедр”. Но они изначально страдали узостью взглядов на окружающую действительность и явным политическим сектантством, ибо из названий можно сделать вывод, что речь идет только о жизни растительной, а это, как ни крути, мелковато.
Однако вернемся в сферу чистых сущностей, в наши философские эмпиреи и немного порассуждаем о глубине замысла. Что есть жизнь? Мы говорили только что о различных ее ипостасях, но попытаемся копнуть глубже. А копать будем с помощью классика научного коммунизма Фридриха Энгельса.
Что есть жизнь? – спрашивал себя время о времени классик. И недоумевал. Но все-таки нашел ответ. Несколько все же приземленный, лишенный поэтического блеска, очень даже прозаичный. “Жизнь есть способ существования белковых тел”. Потом наш Ильич довольно бездумно повторял эти слова, так и не разглядев, сколько в них сладостного по нашим временам оппортунизма, классового соглашательства.
И в самом деле, если исходить из этого определения, то и Чубайс, и, пардон, Хакамада, и Абрамович, и Березовский, и Зюганов, и Шандыбин, и даже Анпилов, любой олигарх и любой пролетарий, и все, все, все суть белковые тела. И это их объединяет. И многое объясняет. Это нерушимое белковое единство может стать мощной основой социального согласия, взаимной социальной ответственности, железобетонным фундаментом бесконфликтного развития нашего общества. Наконец, снять многие противоречия в отношениях с природой, окружающей средой. Друг зверушек доктор Дулитл (Э. Мэрфи), равный им по интеллекту собеседник, как идеал гармонически развитой личности. Предуставленная гармония. Тут смог бы, как писал Достоевский, и какой-нибудь минерал спеть нечто восторженное и жизнеутверждающее.
При этом, правда, следует навсегда забыть Ч. Дарвина. Для него ведь жизнь включала в себя, ко всему прочему, еще и борьбу за жизнь и ее следствие – естественный отбор. Начнут рассуждать о том, что белковое тело в виде олигарха и белковое тело в виде пролетария получают различные по качеству аминокислоты, витамины и прочие питательные соки. В дальнейшем выясниться, что и продукты жизнедеятельности у них качественно разные. И вновь понеслось. Заговорят о неравенстве. Возникнут противоречия. Рухнет великое белковое единство. Монолитная “Партия жизни” переживет раскол Очень правая фракция Dolce Vita (Сладка жизнь) будет добиваться политического самоопределения. И непременно его добьется. Гармония исчезнет. Минерал вновь станет немым.
И все же не может ни вызывать восхищения та гениальная простота, основанная на философской глубине, с которой инициаторы создания “Партии жизни” подошли к проблеме создания новой и привлекательной для очень многих политической структуры. Все ранее созданные партии, и не только у нас, и не только в нашу эпоху, страдали от слепого следования этимологии слова “партия”. Это всего лишь “часть”, “доля” (part – англ.). Все партии апеллировали лишь к части народа, к какому-нибудь классу общества или ряду его слоев.
Впервые в истории основатели партии исходят из этимологии слова “жизнь”. Поэтому если кто-то и не присоединится формально к “Партии жизни” (ПЖ), он уже самим фактом своего существования, принадлежности ко все еще живущим уже является сочувствующим, попутчиком этой партии. И возможно, со временем картезианскую присказку перепрут на новый лад: я живу, следовательно, я – член ПЖ. И наоборот: Я – член ПЖ, следовательно, я живу. Что же более общечеловеческого может быть, чем Жизнь, Воля к Жизни?
Однако из глубин памяти всплывает другая сторона шопенгауэровской Воли к Жизни – Воля к Смерти. Кто сможет, или хотя бы захочет, материализовать эту волю в политическую организацию, Охотники вряд ли найдутся. Но эти понятия могли бы использовать уже существующие политические течения и организации для придания философской углубленности их спорам и конфликтам. А то противоречия левых и правых, коммунистов и либералов выглядят как-то уж слишком пресно, скучно, нудно.
Например, коммунисты, по мнению которых либералы довели страну до ручки, могли бы их называть Партией Смерти, а себя, соответственно, Партией Жизни. И наоборот, либералы называли бы себя Партией Жизни, а коммунистов, кои, по их мнению, довели страну до этой же ручки, соответственно, Партией Смерти…”.
Вот так можно похоронить практически любую партию.
