24 февраля 2011
Спикер Совета Федерации рассказал в эфире радио “Комсомольская правда” (97,2 FM) о том, для чего нужны сенаторы, грозит ли России революция и кто будет следующим президентом страны.
– На носу очередные региональные выборы, а осенью – большие, федеральные, в Госдуму. Эксперты предрекают вам хорошие цифры…
– Как правило, эксперты, которые называются независимыми, работают только на одну партию, «Единую Россию», и предсказывают нам поражение. Так что последние прогнозы – что-то новенькое для нас, непривычное. Когда говорят, что у нас будет больше 100 депутатов в Госдуме – это хорошо. Признаться, мы на самом деле так и планируем… Но реалии таковы: монополизм “Единой России” помножен на административный ресурс. Вот назовите регион, где губернатор – не член партии власти?
– Кировская область, там Никита Белых, известный либерал, бывший сопредседатель “Союза правых сил”…
– Но это исключение как раз и подчеркивает общее правило. А оно таково: все чиновники страны сегодня в “Единой России”. Это профсоюз бюрократов!
– Один из последних опросов общественного мнения фиксирует падение рейтинга власти на 7%. Но при этом популярность оппозиции не растет. Куда девается вот этот отток?
– Есть разные социсследования. Реально рейтинги оппозиционных партий (здесь речь идет не только о “Справедливой России”) растут, и мы это видим. Я говорю, прежде всего, о парламентских оппозиционных партиях. По крайней мере, так они себя заявляют. Это камень в огород ЛДПР, которая, на мой взгляд, давным-давно стала филиалом “Единой России”.
– Но вас тоже считают ненастоящей оппозицией. Вроде как вы тоже из Кремля…
– Это специальный миф “Единой России”. Если мы не настоящая оппозиция, чего же они нас мочат-то так? Они заявляют: “Мы – государство, если кто-то выступает против нас, это враги государства”. Примерно так же говорил и Людовик XIV: “Государство – это я”.
– А как у вас складываются отношения с Борисом Грызловым? Вы даже придумали друг другу удивительные прозвища (в частности, Миронова называли “Кощеем бессмертным” – Прим. ред.). Это политическая борьба или вмешалось что-то личное?
– У нас вполне нормальные конструктивные отношения. Как раз Борис Грызлов никогда не допускал того, что может себе позволить “Молодая гвардия” или некоторые депутаты от “Единой России”. Я спокойно отношусь к их нападкам, потому что отвечать на маразм и полемику в режиме «сам дурак» – ниже моего достоинства… Наша партия – единственный реальный конкурент для “Единой России”, она нас боится. Коммунистов они не боятся, они их любят.
– А Немцова не боятся? Как вы относитесь к внесистемной оппозиции, которая завоевала Триумфалку? Эта уличная стихия ведет к конструктиву или это деструктивная вещь?
– Я считаю, что нужно дать им возможность высказываться. Чем свободнее они будут это делать, тем быстрее они всем надоедят, все поймут, что ничего там конструктивного нет. Но как только их на 15 суток сажают – вот тут же вокруг них возникает ореол мучеников. Пускай свободно говорят! Пускай собираются на Триумфальной площади, где угодно! Но только в рамках закона, не призывая к свержению строя, государства, не призывая к межнациональной розни и так далее. И пускай, как говорил Петр I, “дурь каждого будет видна”.
– А как вам резолюция Европарламента о том, что в России маловато демократии и нет верховенства закона?
– Мы сами разберемся в своем российском доме. То, что у нас сегодня несправедливо, и у нас нет верховенства закона, мы и сами знаем. Пускай посмотрят, что у них происходит. Учить нас демократии не надо – это мы все проходили. Я вас уверяю, под благими намерениями на самом деле стоят абсолютно прагматичные цели.
– Но вы же не отрицаете, что с исполнением законов у нас действительно проблемы. Например, во время выборов…
– Мы совершили ошибку, убрав графу “против всех”. Еще в прошлом году, а уж в этом – стопроцентно, мы бы получили удивительный результат. Я боюсь, что эта графа заняла бы первое место. Графа “против всех” – это как политический градусник, который меряет температуру общества. Сломали градусник, выкинули. Что, общество от этого стало здоровее? Конечно, нет. Это был такой инструментарий, который позволял любым властям любого уровня четко понимать умонастроения, ощущения народа. Когда люди говорят: достали, никому не верим, никого не хотим, – значит, понятно, что что-то нужно менять.
– Вы планируете выдвигать свою кандидатуру на президентских выборах 2012 года?
– Сейчас – нет. Планировать будет моя партия. Решение мы будем принимать осенью этого года. Это все.
– А кто из руководителей государства пойдет на выборы, как думаете?
– Вы правильно задали вопрос. Сейчас говорят: скажите, кто же будет президентом – Путин или Медведев? Кто будет президентом, решит народ. А вот кто будет выдвигаться, я убежден, решат они вдвоем. Они сядут, взвесят все, переговорят и примут то или иное решение. Кто знает, а может, они сочтут, что нужно, чтобы третий кандидат появился. Я абсолютно убежден, что в таком спокойном, товарищеском (это я знаю не понаслышке) сотрудничестве, который существует между ними, они определятся.
– Но не получится ли так, что люди будут отстегнуты от выборов? Мы же понимаем, как они договорятся, так оно и будет, тот и выберется…
– Но мы же не знаем, до чего они договорятся между собой. Народ увидит, кто как себя проявляет, какие появляются новые призывы или вызовы, какая реакция власть предержащих на эти вызовы, как будет выстраиваться взаимодействие общества и власти, как будет работать правительство, как будет работать президент, как будет работать парламент.
– По сути конкуренция получается?
– Я еще раз хочу сказать: Владимир Путин и Дмитрий Медведев – это товарищи, единомышленники. Они очень разные. У них разные точки зрения и оценки того, что происходит в нашей стране, за рубежом. Это нормально. Было бы странно, если бы они думали и оценивали все одинаково.
Люди не будут отодвинуты от выбора. Кто станет президентом, определит наш российский многонациональный народ.
– У многонационального народа межнациональные проблемы. Вы их у себя в Совете Федерации обсуждаете?
– Конечно! Я считаю, недопустима ситуация, когда у нас на территориях традиционного проживания тех или иных народов, но прежде всего русского народа, появляются анклавы. Когда постепенно приезжают люди, сначала они живут в одном доме, потом уже в двух, потом занимают пол-улицы, а потом – полпоселка. И эти люди не хотят жить по местным традициям!
Зачастую это не просто ошибка муниципальной власти, но и элементы коррупции: не думая ни о чем, продают сначала регистрацию, потом – земельные участки и дома.
– Но у нас же нет запрета на проживание граждан там, где они захотят…
– Да. Но если вдруг формируются некие анклавы, то это не люди виноваты и даже не столько сами приезжие, сколько власти, которые попустительствуют и позволяют создание таких анклавов, где очень часто начинает искрить между коренным населением и приехавшими. А если все это проецируется на огромное социальное расслоение нашего народа… К тому же нет государственной межнациональной политики. Уже искрит очень сильно! И государству нужно серьезно, не в пожарном порядке, а на постоянной основе этими вопросами заниматься.
– Внятной стратегии борьбы с коррупцией пока тоже не очень видно. Вы предложили приравнять коррупционеров к изменникам Родины, президент внес в Госдуму законопроект, который вводит огромные штрафы для коррупционеров, вплоть до стократного размера суммы. Поможет?
– “За” буду голосовать обязательно! Эта мера правильная, но недостаточная. Нужно вводить конфискацию имущества у коррупционера, у членов его семьи. Жесткая, но очень справедливая мера.
– А как вы относитесь к Интернет-деятелям, которые объявили свою борьбу с коррупцией? Вот господин Навальный прославился своими последними разоблачениями. Это помогает нашему обществу или это политическая возня?
– Мне кажется, что это полезное начинание. Я вообще рассматриваю Интернет как зеркало для любого политика – нравится тебе твое отражение, не нравится, смотрись! Если не нравится, задумайся, а не на зеркало пеняй, возможно, ты что-то не так делаешь.
– Во время переворотов в Египте и Тунисе решающую роль сыграл как раз Интернет, социальные сети. Они очень популярны и в России. Нам Египетский сценарий не грозит?
– Если что и грозит, то это та пропасть, которая лежит между Россией бедной, в которой большинство, и Россией богатой. Разница децильного коэффициента – 10 % доходов самых низкооплачиваемых и 10 % самых высокооплачиваемых – сегодня в России составляет 17 раз. По Москве это более 40 раз, по Санкт-Петербургу тоже около 40 раз. Интернет в России, убежден, никакой угрозы не несет. И хорошо, что он есть. Я категорический противник любой цензуры в Интернете. Мне не нравятся тролли, мне не нравится мат, не нравится всякая пошлость и мерзость. Давайте полемизировать по существу, а не кидаться различными ярлыками и словами.
– У многих простых людей, да и у аналитиков тоже есть непонимание, зачем вообще нужен Совет Федерации? Видимо, вашу работу люди не замечают…
– Всем желающим понять, для чего нам нужен Совет Федерации, я рекомендую взять Конституцию и внимательно ее прочитать. И тогда окажется, что единственный орган высшей федеральной власти в нашей стране, который никогда ни по каким основаниям не прекращает полномочий, дееспособен всегда (в отличие от президента, которому можно объявить импичмент, от правительства, которое можно отправить в отставку, от Госдумы, которую можно досрочно распустить) – это Совет Федерации. Вопросы войны и мира, введения чрезвычайного положения или военного положения, вопросы изменения границ между российскими субъектами, назначения даты выборов президента, кадровые вопросы (именно Совет Федерации по предложению президента утверждает председателей всех трех высших судов: Конституционного, Высшего Арбитражного и Верховного). Вторая миссия Совета Федерации – это своеобразный отдел технического контроля за законами.
– А сколько законов вы не пропустили?
– За год не более 10 законов мы отклоняем. Это немного. Но это тоже очень важно. Есть и третий важный момент – Совет Федерации работает на непартийной основе, у нас запрещена партийная агитация.
– Это не умертвляет вообще саму палату? Отсутствие дебатов…
– У нас очень разные точки зрения. Около 120 человек из 166-ти сенаторов – это члены “Единой России” в Совете Федерации. И иногда они голосуют против позиции своей партии. Это потому, что у нас нет фракций, потому что они прежде всего представители региона, а не партии.
– Многие критикуют саму систему выборов сенаторов. У людей слово “сенатор” ассоциируется с человеком, который купил себе кресло.
– Это неправильно. Если у кого-то есть такие факты, я готов вместе с ним обратиться в Генеральную прокуратуру. Я с 2002 года говорю о необходимости перехода к выборности членов Совета Федерации. И надеюсь, что в каком-то обозримом будущем – я рассчитываю дожить до этого момента – мы увидим действительно такой переход.
Источник: Радио "Комсомольская правда". - 24.02.2011
