28 февраля 2010
Председателя Совета Федерации Сергея Миронова мы привыкли видеть на телеэкранах в сугубо официальной обстановке, застегнутым, что называется, на все пуговицы. Сегодня мы хотим представить нашим читателям совершенно другого Миронова – путешественника, коллекционера, романтика…
– Cергей Михайлович, в силу своей должности и положения в обществе вы человек публичный. А бывают моменты, когда хочется забыть о политике, своем высоком статусе и скрыться где-нибудь там, где вас никто не знает, где вы можете, что называется, побыть самим собой?
– Должен признаться, что до сих пор, приходя на вокзал, я испытываю какое-то странное, труднообъяснимое чувство. Сейчас, правда, на вокзале уже не пахнет этим угольком, но вот прежний, особый такой, запах дымка и сама атмосфера, когда все куда-то торопятся, бегут, – все это прямо кровь будоражит! Это во мне осталось еще с тех времен, когда в голове накрепко засела мечта стать геологом. Когда в 91-м году я ушел из геологии, первые лет пять не мог отвыкнуть от этой профессии. Не поверите: весна, я депутат, мне нужно быть на заседании, а у меня эта тяга непреодолимая – в поля, в экспедицию. С годами, правда, это притупилось…
– Можете вспомнить свое самое первое впечатление из детства, из юношества, связанное с путешествиями?
– Первое путешествие у меня было с моим другом детства Анатолием Григорьевым, с которым дружим до сих пор. Мы с ним, где-то в восьмом классе, решили сделать из двух велосипедов тандем. Причем сами все сконструировали, ходили в какую-то мастерскую. Вроде все сделали, но там возникла проблема: с переднего места цепь получилась длинная, и она провисала. Пришлось на задней раме сделать из дюраля такой прутик, чтобы цепь поддерживать. И когда едешь, цепь крутится – и звук такой механический: тр?р-р-р-р-р! Чем выше скорость, тем звук громче.
И вот однажды мы поехали опробовать свой тандем, а жили в поселке Красное Село, под Питером. Выехали на К иевское шоссе. Смотрим – идет какой-то грузовичок, ну мы и пристроились… Машина шла где-то километров под 50, и мы спокойно так едем за ней. Потом машина куда-то свернула, а мы уже скорость приличную набрали… И тут впереди поворот, а на нем стоит гаишник и рукой машет. Видно, опытный гаишник: услышал, что какое-то мощное транспортное средство приближается, но вместо звука мотора какое-то странное «тр-р-р-р-р», а за машиной не видно. Вот он и насторожился. Что это у вас, спрашивает. Ну, посмотрел, удивился очень и отпустил с миром… А потом мы на своем тандеме куда только не ездили! И в Новгород, и во Псков – из Ленинграда. Это довольно приличные расстояния. Причем с ночевками.
– А у вас не осталось фотографий той поры?
– Именно с велосипедом – не осталось. А вот другие я недавно выставил на «Одноклассниках». Это уже зима 1970 года, когда я после 9-го класса поступил в индустриальный техникум в Ленинграде, на геофизическое отделение. Первые зимние каникулы. И мы решили поехать на знаменитый водопад Кивач в Карелии, хотя в лыжный поход, да еще зимой, никогда прежде не ходили. Но у нас и ребята, и девчонки там были смелые. Погрузились с палатками, лыжами в поезд – и вперед! Вышли на станции Река Суна (кажется, так она называлась), спустились со станции к берегу и… облом! Дело в том, что река течет вдоль леса. Деревья прямо у берега. По лесу идти невозможно. Но мы-то рассчитывали пройти по реке! А снега на льду нет – голый лед, чистый такой, прозрачный. Но мы сообразили, сделали сани, сложили туда все рюкзаки. Вот этот момент запечатлен на фотографии, которую я на «Одноклассниках» выставил.
Там несколько людей в валенках тянут на патронках сани, а на санях сидит веселый человек, рукой машет. И я задаю вопрос: догадайтесь с трех раз, кто сидит на санях? А это я сижу. Это была моя идея сделать сани. Я там позировал просто, а волокли мы все по-честному.
– А почему вы пошли в геологию? Это была некая юношеская романтика, страсть к путешествиям?
– Знаете, я с детства домой камни таскал. Это просто была какая-то страсть. Моя классная руководительница (мы с ней встречаемся до сих пор, слава богу, класс у нас дружный) как-то вспоминала: когда в первом классе она спросила нас, кем мы хотим стать, каждый отвечал: космонавтом, пожарным, шофером, балериной, причем все говорили «я хотел бы стать». И только один я встал и сказал тогда уверенно: «Я буду геологом». И я им стал. Потому что действительно была страсть к путешествиям и любовь к камням.
– А в геологической практике какие моменты больше всего запомнились?
– Знаете, чем мне нравилась геология? Тем, что геологи везде, даже в самых невероятных по сложности местах, могли пройти. Это такое постоянное преодоление самого себя. У меня было два таких показательных эпизода, один на Кольском полуострове, другой – в Туве. Чтобы найти на Кольском некие аномалии, мы вынуждены были взять железную плоскодонку и несколько десятков километров тянуть ее на себе вверх по течению, как бурлаки по Волге. А это была река Пана, может быть, я ошибаюсь. А там знаменитый порог Крестовый и знаменитый туристический маршрут по порогам на байдарках самой высшей сложности. Туда-то мы протащили лодку волоком, а обратно сплавляемся, смотрим – на берегу огромный лагерь. Потому что байдарочники этот порог по реке не проходили. Там вообще много порогов, и они разбросаны. На расстоянии в два метра стоят огромные камни, между ними стремнина. Каким бы ты ни был ловким, не увернешься. Поэтому все байдарочки – волоком.
А мы сплавлялись так: двое сидят в железке, в ней у нас спальники и приборы. А остальные идут по берегу и держат, страхуют, чтобы она далеко не уплыла. И так добрались до порога.
Как быть? Одни говорят: давай мы сейчас все вытащим, перегрузим, лодку протащим кое-как по берегу. Другие против. Спорили-спорили, потом решили, что три человека рискнут. Нас сначала пытались страховать и держать, но там стремнина такая, что веревку вырвало. И лодку понесло к камням, потом резко развернуло, и она уперлась в камни. И вот мы сидим, а вода через нас, и мы как в колпаке. А там на самом деле неглубоко. Пришлось спрыгивать и разворачивать. Короче, проскочили нормально. А байдарочники всю эту сцену снимали на камеру.
Я тогда подумал: надо же, мы геологи, нам нужно для работы, а им для кайфа. Второй случай – в Туве. Маршрут, у меня гаммаспектрометрия, прибор в 12 килограммов. Высота хребта – 3600. Там уже где-то ледник, а где-то и снег лежит. И вот я стою на вершине.
Делаю очередной замер. И вдруг с той стороны вываливается группа горных туристов, смотрят так на меня подозрительно. А я стою такой… довольно оборванный. Что такое, спрашиваю. Вы что тут делаете? Мы, говорят, тут сдаем то ли мастера спорта, то ли что-то еще. Это маршрут шестой категории сложности! Я думаю: ни хрена себе! А я тут без всякого снаряжения. И говорю им: «А у меня тут свой маршрут идет».
Это я на всю жизнь запомнил и испытал чувство гордости, что мы, геологи, везде пройдем. И нам плевать на какой-то там маршрут сложности.
– Из традиционных увлечений политиков какое вам ближе: посидеть с удочкой на берегу, пройтись по лесу с ружьишком? Или у вас другие предпочтения?
– Я не охотник, это принципиально, хотя очень люблю стрелять. Когда работал в геологии, у нас были ситуации, когда просто нечего было есть. Доедали последние консервы, я брал ружье, шел и охотился по-настоящему. Что принесешь, то отряд и поест. Это была охота по жизненной необходимости, чтобы не умереть с голоду. А вот убивать животных ради удовольствия – этого не понимаю. Что касается рыбалки, то это моя давняя страсть. Либо летняя – на спиннинг, либо зимняя – подледный лов. Если в первой я дока, то во второй – дилетант. А если наступает грибной сезон, то я иду по грибы.
– Какие места в России вам ближе по духу? Есть такие, куда хочется вновь и вновь возвращаться?
– Я люблю севера. Это у меня с шестнадцати лет, с того похода на первом курсе техникума. И потом я года три-четыре работал в Карелии, Беломорском районе. У нас в поселке Лехта находилась база. Вот куда бы я всегда с удовольствием возвращался и действительно возвращаюсь. Вообще, люблю ездить в Карелию на рыбалку и по грибы. Потому что Карелия – одно из самых красивых мест в нашей стране.
– Будь вы главой туристического агентства в России, пригласили бы иностранцев в Карелию?
– Обязательно!
– А куда еще, кроме Карелии?
– На Байкал, конечно же! И на Дальнем Востоке нужно побывать, и на Сахалине, и на Камчатке.
– Вы все это объехали?
– Объехал. Или, допустим, наши Курильские острова. Курильская гряда – там, где Шикотан. Уникальная природа и потрясающая красота. Всем парижам я предпочитаю тайгу, нетронутую природу.
– Но порой дешевле съездить в Париж…
– К сожалению, да, это очень большая проблема. Во-первых, очень дорогие билеты. А потом, там ничего не приспособлено. Вот как делается в Европе? Допустим, туристический маршрут в городок N. Там находится камень, на котором рыцарь такой-то, идя в крестовый поход, посидел три минуты.
И правда, приезжаешь, есть там такой камень. Сидел там рыцарь или нет, но все валом валят туда со всего мира. У нас же в России – и Кижи есть, и знаменитые Столбы в Красноярске. Я уже не говорю про Долину гейзеров или про наши действующие вулканы. Уникальные вещи, которых нигде нет.
А с точки зрения истории – пожалуйста: вот Бородино, вот тебе Куликово поле. Та же Кострома. Ипатьевский монастырь, где началось царствование Романовых. А закончилась династия в Ипатьевском доме. Совпадение? Вот вам исторический маршрут по следам Романовых. Сначала в Ипатьевский монастырь, в К острому. Там все уникально, красиво, все в подлиннике. Сели, полетели в Екатеринбург на место расстрела, сейчас там стоит Храм на крови. Причем на Западе знают трагедию семьи Романовых. Сделать промоушен.
Сделать все, только классно, чтобы там транспорт был. Тогда бы туда валом валили…
– Сергей Михайлович, вы упомянули о Байкале как об одной из наших главных достопримечательностей. Как вы относитесь к решению правительства о том, чтобы возобновить деятельность ЦБК?
– Отрицательно. В свое время Герасимов сделал гениальный фильм «У озера». Там поднимается проблема Байкала. После выхода этого фильма вся общественность, все ученые были озабочены. И ту ошибку, которую совершило советское руководство, нужно было раз и навсегда исправить. Другое дело, что этот ЦБК «Байкальский» выпускает, это не секрет, один из компонентов для оборонных заводов, который больше никто не производит. Запуск ЦБК диктуется и необходимостью решения социальной проблемы. Надо обеспечить занятость людей, которые там живут. Но то, что закрывать ЦБК нужно и перепрофилировать, для меня это очевидно.
– Как известно, за последние десять лет в Турции на деньги наших туристов построили сотни отелей! В то же время на побережье Азовского и Черного морей, где у нас сотни километров береговой линии, фактически ничего не сделано. Редакция «Отдыха в России» не так давно провела эксперимент. Мы отправили главам администраций курортных городов письма, якобы от строительной компании: мол, хотим вложить 10 миллионов долларов в строительство отеля в вашем районе. На наши просьбы почти никто не отреагировал. А некоторые отписались в том духе, что, мол, удивляются нашей… наглости. Одновременно мы подобное письмо отправили в турецкое посольство в Москве, так они потом нас месяц донимали звонками: когда вы к нам приедете, мы вам все покажем, у нас есть масса льгот и так далее. Как вы объясните такую ситуацию?
– Бюрократизм. И страшная коррупция. Потому что на любое толковое инвестиционное предложение любой щенок-чиновник говорит: «Отлично, супер!». Но десять миллионов, о которых вы писали, он разделит так: восемь ты даешь ему, один оставляешь себе, а на один – ты строишь. И все. Там даже и разговаривать не хотят по-другому. Бред полный!
– Это ментальность наша такая российская?
– Это безответственность. По многим тюрьма плачет, хотя они пока думают, что им все с рук сойдет. Как сказал президент, этого не будет. На самом деле, у нас медленно и долго запрягают, но поскачем мы быстро. Вот когда начнут каждый день по два губернатора, по пять мэров и по 35 депутатов разного уровня сажать, вот тогда все сразу все поймут. И вам тогда скажут: «А какой у вас инвестиционный проект? Мне ничего не надо. Только стройте».
– Вы допускаете, что в обозримом будущем такое может произойти?
– Обязательно произойдет.
– Да вы оптимист! А вот «Вашингтон Таймс» приводит ваше довольно пессимистичное заявление о том, что к 2080 году в России останется 52 миллиона человек.
– В этом заявлении я лишь цитировал наших демографов. Это было в 2003 году, там говорилось: «если мы ничего делать не будем». Слава богу, стали что-то делать. Материнский капитал – это была наша идея. И мы видим, что в некоторых регионах, например, в Алтайском крае, где я был недавно, на Ямале, впервые за последние годы рождаемость увеличилась. Процесс пошел, и я надеюсь, что до тех страшных цифр, что я приводил, не дойдет. Но теоретически такое могло быть.
– Вернемся к теме отдыха. У работающего человека для него мало времени. Пара дней, а то и один день в неделю. Как вы посоветуете восстанавливать силы именно в эти дни?
– Мой совет: прежде всего не употреблять никаких алкогольных напитков. Вообще.
– А вы сами?
– Не употребляю. С прошлого года – совсем.
– А почему вы решили так?
– Надоело! Вокруг так много всего интересного. Не успеваешь. Немного выпил и, допустим, читаешь книжку – не то восприятие. Или пойдешь в филармонию – не то восприятие. Даже если общаешься с друзьями и сам бог велел посиделки устроить, это совершенно другое восприятие.
– А как снимать тогда накопившийся стресс?
– Для этого есть спорт. Спортивный зал, бассейн, пешая прогулка. Есть лыжи, велосипед, машина. Это надо делать обязательно.
– А вам самому это удается?
– Удается. И вполне успешно.
– А на чтение времени хватает?
– Очень мало времени для чтения. У меня всегда лежит несколько начатых книг. Допустим, когда дальний перелет, часов восемь, то часа четыре я работаю с документами, а потом часа четыре читаю какую-нибудь книгу.
– Какую книгу вы читали последний раз?
– Последнее из художественной литературы: мне понравился роман Януша Вишневского. Польский писатель, который написал «Одиночество в Сети». А эта книга у него называется «Бикини». Там на обложке лицо девушки, очень красивое. И на фоне ее лица летят бомбардировщики. Я сразу не догадался, что Бикини – это тот самый атолл, на котором был произведен взрыв термоядерный. Там действие происходит в конце Второй мировой войны. Видно, что Вишневский хорошо порылся в архивах. Он, кстати, сейчас работает и живет в Германии. Я никогда не читал бытописания жизни немцев во времена фашистской Германии.
Не политику, а реальный быт. К ак люди жили при этой машине. При этом давлении. Там потрясающе даны какие- то бытовые моменты. Вишневский молодец. А сейчас читаю «Подстрочник» Лидии Лунгиной. Она недавно выступала по телевизору. Это просто положили на бумагу то, что она наговорила. Очень интересно тоже. Там такое количество уникальных личностей, живших в XX веке! Когда мемуары написаны хорошим слогом – это потрясающе интересно читать. Так что от души рекомендую.
Интервью провели
Станислав Оганян, Алексей Романов
Источник: "Отдых в России".-02.2010
