27 апреля 2009
Председатель Совета Федерации Сергей Миронов считает, что реформировать надо ЕСН и НДС и призывает не бояться национализации.
– Сергей Михайлович, на Ваш взгляд, правительство эффективно противостоит финансовому кризису?
– Антикризисная стратегия правительства включает огромное количество конкретных мер и решений, которые я бы оценивал по отдельности и очень по-разному.
С одной стороны, есть много действительно полезных и необходимых для нашей страны мер в условиях кризиса. Прежде всего, это поддержка российских предприятий, которая позволила сохранить тысячи рабочих мест. Размещение госзаказов, благодаря которым снова начали работать почти остановившиеся заводы. Программа реструктуризации ипотечных кредитов для тех, кто потерял работу или существенную часть заработка.
Но с другой стороны, одновременно с этим происходят вещи, которые лично я делал бы совсем по-другому. На мой взгляд, уменьшение налоговой нагрузки на предприятия дало бы неизмеримо больший эффект, если бы затронуло НДС и ЕСН. Снижение налога на прибыль в условиях, когда предприятия несут убытки, – это моральный стимул, а для подъема инвестиций и производства сегодня нужны стимулы материальные, причем весомые.
Или, скажем, поддержка банковской системы. Ее необходимо увязывать с обязательными и достаточно жесткими требованиями – чтобы эти средства шли на кредитование реального сектора, прежде всего, на программы модернизации производства, на внедрение инноваций, причем на доступных для предприятий условиях. Скажем, ставка рефинансирования ЦБ плюс 3 процентных пункта.
Ну и, наконец, то, с чем я не согласен категорически, и о чем у нас идет давняя дискуссия с финансовыми властями: кредитно-денежная политика. Во многих странах сейчас стараются максимально облегчить доступ субъектов экономики к финансовым ресурсам. Увеличивают объемы кредитования, государственного финансирования, снижают процентные ставки, так что они в ряде государств уже вплотную приблизились к нулю.
У нас же ставка рефинансирования Центробанка была высокой и до кризиса, а за время кризиса она еще несколько раз повышалась. Объемы кредитования сокращаются. В результате предприятиям кредиты получить сложно, а стоимость их такая, что окупить инвестиции практически невозможно. Такой дорогой кредит можно брать либо для того, чтобы хоть как-то, пусть с убытками, но выжить, либо чтобы просто заведомо его не возвращать. Ни о каком подъеме производства, ни о какой его модернизации в подобных условиях кредитования и речи быть не может.
– Вы сказали про поддержку российских предприятий с помощью государственных средств, но все ли средства дойдут до целевой аудитории? Пока большинство предприятий в коме, банки из полученных на кредитование средств радостно раздают топ-менеджменту бонусы.
– То, что сейчас происходит с государственной помощью предприятиям – просто разбазаривание средств. Вот смотрите. Наша фракция в моем родном Петербурге еще три месяца назад принимала специальное обращение к председателю правительства с требованием официально запретить выплату дивидендов и бонусов на предприятиях, где более 50% принадлежит государству. В сложившейся ситуации миллионные бонусы Сбербанка, ВТБ просто некорректны. Могли бы и потерпеть. Заняться делами. А когда у всей страны ситуация наладится – пожалуйста, за отличную работу, за то, что вы сохранили банковскую систему, за то, что вы оперативно выделили кредиты, не напугали вкладчиков, помогли реальному сектору – получите свои бонусы, и никто возражать не будет.
– И что стало с этим обращением – дошло до адресата?
– Нет. Нас “Единая Россия” не поддержала.
– А что государство думает делать с неэффективным менеджментом на крупных предприятиях, которым сколько денег ни дай, все не в коня корм? В таких условиях помогать можно бесконечно, не лучше ли взять управление под свой контроль?
– Вы интеллигентно боитесь простого слова “национализация”. А вот в Англии этого слова не боятся. Там раз в 15 лет спокойно национализируют то угольную промышленность, то железные дороги, приводят предприятия в порядок и вновь продают в частные руки. Абсолютно нормальный рыночный механизм.
Я не вижу в этом ничего страшного и более того, считаю одним из эффективных государственных инструментов – особенно в пору кризиса.
Более того, Путин, выступая недавно в Госдуме, тоже говорил об этом. Если государство начало оказывать какому-то из предприятий серьезную финансовую помощь, то вполне будет логичным, если государство захочет потом войти в его капитал, национализировать активы, И это совсем не значит, что предприятие на всю оставшуюся жизнь останется казенным. За счет государства можно будет провести модернизацию, сделать менеджмент более эффективным, и я вас уверяю, охотников купить потом это предприятие будет достаточно. Так это и станет происходить. Совершенно точно. И начало этого процесса мы уже видим.
– Какие предприятия стоят в первой шеренге?
– Как известно, для оказания государственной помощи выбрано 295 предприятий. Я, например, удивлен, почему туда попали некоторые торговые сети, которым и так хорошо живется. Даже слишком хорошо. В отсутствие закона о торговли, который нужно срочно принимать, хозяйничают, как хотят. Никаких ограничений, абсолютные монополисты, диктуют всем свои условия. В основном это касается, конечно, иностранных торговых сетей.
Я не берусь точно сказать, какие предприятия потребуют государственного вмешательства в первую очередь. Но, скорее всего, это и будут предприятия из списка 295.
– Как выживать остальным? Все больше предприятий остаются без оборотных средств…
– За последние полгода денежный агрегат налички М2 сократился на 17%. Это очень опасная тенденция.
Совершенно понятно, что монетарная модель инфляции, которую используют наши финансовые власти, не работает. Инфляция вызвана не избытком денег и спроса, его просто нет. Главные причины инфляции не вообще, а именно здесь и сейчас, в сегодняшней России – это тотальный монополизм, опережающий рост регулируемых государством тарифов, который сказывается на издержках всех предприятий, и удорожание импорта из-за ослабления рубля. То есть инфляция у нас не стихийная, а рукотворная, и в значительной степени она делается руками самого государства, либо при его попустительстве.
Сейчас в России мы имеем дело с ярко выраженной стагфляцией, то есть сочетанием спада экономики и роста цен, что на классическом конкурентном рынке происходить не должно. Не работает ключевой принцип рыночной экономики “спрос рождает предложение”. Потому что наши монополии не обращают внимания на спрос, на платежеспособность покупателей, а повышают и повышают цены, перекладывая все экономические проблемы на плечи потребителя.
Это явление хорошо изучено, и известно, что чисто монетарными методами стагфляция не лечится. Нужна активная структурная политика государства. Государство должно четко понять, что первично, а что вторично, и четко действовать сообразно здравому смыслу.
– Как верхняя палата парламента может повлиять на эту самую “структурную политику государства? “
– Роль Совета федерации в формировании и реализации государственной политики определяется спецификой нашей палаты. Главная наша деятельность – работа над законами.
Мы регулярно направляем в правительство свои идеи и предложения. Совет федерации как законодательный орган может предотвратить прохождение заведомо неполноценных законов. Вот последний пример: мы отклонили закон о формах платежей физических лиц (проект закона “О деятельности по приему платежей физических лиц, осуществляемой платежными агентами” отклонен Советом федерации 1 апреля – “Ф.”). У нас есть обманутые вкладчики, есть обманутые дольщики, не хватало еще обманутых плательщиков.
Сейчас повсеместно размещены терминалы, в которых можно оплачивать различные услуги. Закон, который внесла Госдума, создавал замечательные условия для появления компаний типа “рога и копыта”, которые бы заключали договоры с банками, принимали любые платежи у населения и при этом ни за что не несли ответственности. Никакого контроля за подобными компаниями закон не предполагал.
Вот в Госдуме есть депутат по фамилии Медведев (Павел Медведев – “Ф.”). Он член фракции “Единой России”. Он категорически возражал против этого закона. И в качестве аргумента, что подобный закон позволит безнаказанно проводить платежи любого, даже незаконного формата, провел забавный эксперимент.
В одном из подобных терминалов совершил платеж, а в графе “вид платежа”, написал “взятка”. Платеж замечательно прошел. Правда, он сто рублей всего заплатил.
– Как быть с людьми, теряющими работу? Как недавно заявила министр здравоохранения и социального развития Татьяна Голикова, пособие по безработице повышаться не будет, а цены между тем растут.
– Пособия – инструмент пассивной защиты людей, пострадавших от кризиса. А нам нужна активная антикризисная политика, в том числе и в сфере занятости. Целенаправленное создание рабочих мест должно стать одним из главных приоритетов антикризисной стратегии. Причем направленные на это меры и решения должны иметь не только экономическое, но и социальное обоснование, а также учитывать территориальный баланс занятости по конкретным регионам и поселениям.
Важным, совершенно необходимым направлением политики занятости, я считаю организацию общественных работ. Такой опыт хорошо известен. Во время Великой депрессии в 1930-е годы в США всем желающим давали работу на строительстве дорог. Для нашей страны дорожная проблема тоже очень актуальна, но это далеко не единственная возможность. Ремонт и модернизация коммунальных сетей, системы ЖКХ, экологические работы, очистка территорий, приведение в порядок жилого фонда – все это нужно для общества, и это реальная работа для людей.
Раньше, в советское время, каждый знал, что если совсем “приперло”, можно пойти разгружать вагоны. Там не спросят, кто ты такой и чем докажешь, что тебе нужна поддержка, а просто дадут работу и заплатят деньги. И семья уж точно не останется голодной. В сегодняшних условиях нам тоже надо создавать не только постоянные рабочие места, но и вот такую отдушину, моментально доступную для каждого, на крайний жизненный случай.
В самое ближайшее время нужно принимать необходимые решения и начинать приглашать всех желающих на общественные работы. И в больших городах, и в малых, и в сельской местности, с учетом специфики каждого населенного пункта, во взаимодействии с его муниципалитетом. Чтобы каждый гражданин, где бы он ни жил, знал: его ситуация не безвыходная. Если он хочет заработать для своей семьи, то государство ему такую возможность обязательно даст. Делать это надо быстро, потому что многие семьи уже оказались в тяжелой жизненной ситуации. Во Франции рабочие, не согласные со своим сокращением, берут в заложники топ-менеджеров предприятий и так решают проблемы.
– Насколько в России велика опасность громкого социального недовольства?
– Исключать ничего нельзя. Государство должно быть готово к любой ситуации. Однако, главная государственная задача в кризис – упреждать, делать все, чтобы не довести людей до критической точки.
Одно могу точно сказать: если где-то что-то происходит, то, как правило, из-за головотяпства местных бюрократов и чиновников. Которые сидят в больших башнях из слоновой кости и плевать им на свой народ. И, если люди выходят на улицы, то только с одной целью – чтобы их услышали в Москве.
Если честно, я не верю в большой русский бунт. Я верю в здравый смысл. Исхожу из того, что люди у нас трезво оценивают ситуацию.
Недавно сняли четырех губернаторов. Это хороший звоночек. Я вас уверяю, сейчас редкий губернатор не шевелится.
Из Амурской области недавно пришла очень позитивная новость. Региональные власти предложили пенсионерам размещать на их балконах социальную рекламу. Тысячу рублей платят в месяц. И это только один из вариантов, как местная власть может снимать социальную напряженность. Это тот самый пример, когда власти упреждают, не ждут, как гром грянет, а крестятся уже сейчас.
К сожалению, инициативных людей не так много. У меня есть знакомый, Михаил Пучковский, член “Справедливой России”. Очень интересный человек. Он последние 8 лет работает начальником социальной службы Петропавловска-Камчатского. И как раз очень хорошо понимает все социальные проблемы. Не так давно под Петропавловском он создал колхоз “Нечаянная радость”. Собрал со всего Петропавловска бомжей. Привез их в совершенно пустую, давно заброшенную деревню и сказал: я вам даю коров, коз, лопаты, мотыги, семена, дрова. Денег не дам.
И они стали там жить. Создали артель. Сначала растили все исключительно для себя. Сейчас уже выращивают овощи и разводят скот на продажу. У них появился смысл жизни. Гениально, я считаю. Нужно дать людям удочку, а не ловить рыбу для всех. Это базовый постулат для региональных властей. Особенно, в период кризиса.
– Очень животрепещущий вопрос: какому банку доверяете? В чем храните сбережения?
– Этот животрепещущий вопрос я решил для себя раз и навсегда. Сбережений у меня нет, поэтому не приходится и думать о том, где их хранить. Главная семейная ценность, но больше, наверное, духовная, – это коллекция минералов, которой я действительно горжусь. В душе я по-прежнему геолог. Когда появляется возможность, стараюсь купить красивый или интересный камень. Еще больше дорожу теми, которые не купил, а нашел сам. Особенно если с этим связаны какие-то личные воспоминания”.
– Сенаторам тоже пришлось перейти на кризисный режим?
– Знаете, каких-то излишеств Совет федерации и раньше не мог себе позволить. Но даже при этом мы провели комплексное сокращение расходов и снизили их объем до 30%. Пришлось вводить режим кризисной экономии, урезая все статьи расходов: от транспортного обеспечения и до премиального фонда сотрудников”.
Источник: "Финанс" (Москва).-27.04.2009.-№015-016.-с.36-38
