17 ноября 2008
Председатель Совета Федерации РФ и лидер “Справедливой России” Сергей Миронов рассказал в интервью ЗАКС.Ру, почему именно сейчас появилась необходимость изменения Конституции, как в итоге будут выглядеть выборы и как Дума будет контролировать правительство, какое предложение Дмитрия Медведева – самое революционное, и почему он рад решению Смольного не финансировать “Охта-центр”.
– Самая актуальная тема последних дней – первое ежегодное послание президента Дмитрия Медведева Федеральному собранию, где он предложил целый пакет изменений в политическое устройство страны. Как по-вашему, это ослабление вертикали власти Владимира Путина или попытка выстроить некий новый конструкт уже Дмитрия Медведева?
– Ни то, ни другое. Во-первых, не сомневаюсь, можно сказать, почти знаю на сто процентов, что все эти изменения согласованы между Владимиром Путиным и Дмитрием Медведевым. Они консультируются, советуются, абсолютно в этом убежден. Могу сказать просто – настало время внесения точечных поправок в Конституцию, настало время некоторых реформ. Обратите внимание, я сказал, что не сомневаюсь, что все эти инициативы согласованы, то есть Владимир Путин о них знает. Но, возможно, многие новеллы инициированы Медведевым, он их предлагает. Он президент, у него полномочия, он видит какие-то моменты, которые необходимо усовершенствовать. Например, как он сказал, делать больше политическое представительство, больше демократии.
Да, мы понимаем, что Дмитрий Медведев – это член команды Владимира Путина, это одна команда, но с другой стороны это абсолютно новый человек, со своим жизненным опытом, своими взглядами, со своим видением будущего, прошлого и настоящего России. Когда мы избирали президента, мы, наверное, и рассчитывали, что будет новизна, будут какие-то обновления, инициативы, новые приоритеты, что мы и наблюдаем. Мне кажется, это вполне нормально, но еще раз подчеркну, что все эти инициативы, не сомневаюсь, согласованы, то есть их необходимость разделяет Владимир Путин.
– Эти реформы в целом – это движение в сторону большей демократии?
– Абсолютно точно – да. Самое интересное, что многие по привычке сомневаются, говорят – ага, тут одна видимость, а на самом деле опять будут какие-то рычаги. А я уверяю, что когда будут реализованы предложения Медведева, когда все это заработает, мы действительно увидим, что в целом в нашей стране стало больше демократии, то есть больше – если вспомнить первооснову самого понятия “демократия” – участия народа, общественности, представительных органов власти в ведении политики страны.
– Вот вы говорите – “настало время”. Почему оно настало именно сейчас? Если вспомнить отмену выборов губернаторов, например, то она последовала сразу после трагедии в Беслане. Не оказали ли и в этот раз влияния внешние факторы, например, конфликт в Южной Осетии или мировой финансовый кризис?
– Нет. Почему я считаю, что настало время? Вспомним, какой Россию принял Владимир Путин. Никакой! Это с большой натяжкой можно было назвать суверенным государством и государством вообще, там все шло вразнос. И первые четыре года Путин просто сколачивал страну, попутно отражая террористические и иные атаки. Следующие четыре года президентства Владимира Путина ушли на усиление стабильности, и особое внимание было на развитие экономики. Тут, конечно, сыграла нам на пользу мировая конъюнктура, цены на нефть.
И вот – логика очень простая – если бы сейчас Дмитрий Медведев счел необходимым продолжать, то это в перспективе могло бы все свести на нет. Да, мы рады, что после хаоса 90-х у нас стабильность, и мы можем совершенно спокойно – ну, правда, до финансового кризиса могли спокойно – просчитывать расходы, в том числе семейные, хотя сейчас, конечно, кризис вносит свои коррективы. Но если на этом успокоиться, то мы знаем закономерности – от стабильности к стагнации, а затем застой, и новый кризис. Именно этим, я считаю, обусловлены необходимые перемены, которые мы видим.
Может быть, кому-то кажется, что они не столь первоочередные, или не касаются сути жизни большинства страны. На самом деле, касаются еще как! И я убежден, что противодействие коррупции – та идея, которая с первых дней президентства взята на вооружение Дмитрием Медведевым – не будет кампанейщиной, это будет системная, долговременная, постоянная работа. Именно постоянная, потому что быстро мы ничего не решим. Нужно менять отношение общества к этой проблеме, нужно воспитывать дубиной и пряником чиновников, ту самую зарвавшуюся и заворовавшуюся бюрократию, о которой так ярко сказал президент, что они сами себе работодатели, сами себе народ, сами себе партия. Все это четко и очень внятно сказано. Такие процессы пойдут, и я уверен, что это в конечном итоге приведет к большей демократии в нашей стране.
– Дмитрий Медведев говорил и о реформе принципа формирования Совета федерации. Вы неоднократно высказывались о необходимости этой реформы, о выборности сенаторов. Насколько то, что сказал Медведев, совпадает с вашим видением реформирования?
– Векторы, логика совпадают. Я искал формулу большего участия граждан в выборе кандидатуры на пост члена Совета федерации, но я понимал, что выборы не могут быть введены без изменений Конституции, а я предлагал проводить голосование в какой-то форме. Предложение черпать кадры для Совета федерации из людей, прошедших горнило региональных и муниципальных выборов, абсолютно в этом векторе.
Главное, в чем мы совпадаем – это максимально широкое участие граждан региона в формировании верхней палаты. Это решается таким образом, через своеобразную коллегию выборщиков, через депутатов. Можно было бы пойти и другим путем, но эта формула мной принимается. Там есть юридические сложности, тонкости, которые нужно решать, но я помню слова президента о том, что нужно сохранять кадровый потенциал Совета федерации и не заниматься кадровой чехардой. Сейчас в русле этих мыслей президента мы и готовим свои предложения. Я, кстати, считаю, что было бы правильно, если бы закон о формировании Совета федерации вносился самим Советом федерации на основании предложений президента, а не президент вносил, и уж тем более не Государственная дума, и не правительство, это было бы логично. Мы свои предложения сформулируем, я думаю, в начале недели (этой недели – ред.) они будут полностью готовы. У нас предложений очень много, мои коллеги генерируют самые разные идеи, мы обкатываем и берем самые ключевые, основные, те которые полностью находятся в логике предложений президента и изящно решают те или иные сложности, возникающие на пути реализации.
– Как лидер партии “Справедливая Россия”, что вы скажете об изменениях, которые должны коснуться выборов в Госдуму? Как от этого изменится Дума?
– Госдума, я думаю, будет меняться в первую очередь в связи с предложением по представительству малых партий, которые не преодолели семипроцентный барьер. Появятся такие депутаты-одиночки. Правда, непонятно, что они там будут делать, будучи в единственном числе, но сама логика правильная. На самом деле, можно было бы пойти по пути снижения проходного барьера. Наша партия вообще предлагала снизить его до трех процентов. Опыт Украины показывает – три процента, и только пять партий проходят. По выборам в Думу 2007 года мы то же самое видим, те же четыре партии, и где-то рядышком подошла Аграрная партия, которой сейчас уже нет.
Предложение по ликвидации денежного залога полностью поддерживаю, это полный бред, это была дорога для толстосумов, но я бы пошел еще дальше. Президент сказал, что нужно поэтапно снижать число подписей, необходимое для участия партии в выборах. Но смотрите – у нас сейчас очень небольшое количество партий. Зарегистрировать партию очень трудно, даже если мы снизим количество членов партии, все равно это будет непросто. И для тех партий, которые прошли официальную регистрацию в Минюсте, то есть они имеют представительство на территории Российской федерации, имеют определенную численность, я считаю, этого более чем достаточно для участия в выборах без всякого предварительного условия. То есть я бы вообще отменил полностью и сбор подписей, и денежный залог. Партия зарегистрирована – и на любом уровне выборов, муниципальном, региональном, федеральном, пожалуйста, участвуй. И думаю, что к этой логике мы в конечном итоге и придем.
– Новый порядок выдвижения губернаторов, которые, как предполагается, будут предлагаться победившей на выборах партией, не приведет к монополизму “Единой России”?
– Я занимаюсь профессиональной законодательной деятельностью с 1994 года, и давно пришел к очень простому выводу – никогда нельзя писать законы ни под конкретную политическую ситуацию, надеясь, что она будет статус-кво длительное время, ни в надежде на то, что какая-то ситуация будет именно такой, и закон будет работать на кого-то. Да, мы видим, что на прошедших в октябре региональных выборах “Единая Россия” победила, наверное, еще в марте она победит, хотя даже в марте уже большие вопросы, точно ли везде, и точно ли с таким разгромным счетом, а вот осенью 2009 года – не знаю.
Меня умиляет, когда единороссы потирают руки – мол, это наша старая идея, вот теперь-то мы, наконец! Я не думаю, что этими плодами реформы воспользуется только “Единая Россия” в самом очень близком обозримом будущем. И в этой связи мне импонирует это предложение президента, потому что, скажем честно, у всех партий появляется очень большой стимул побеждать.
– Теперь может получиться так, что в регионах элиты все пойдут в “Единую Россию”.
– Ну и ради Бога, пускай. А что, сейчас элита в регионах не в “Единой России”, что ли? Когда президент говорил о том, что у нас бюрократия – сама себе партия, я думаю, он имел в виду, конечно, “Единую Россию”. Я не случайно называл эту партию “профсоюзом бюрократов”. Все мало-мальски значимые чиновники регионального и федерального уровня – в “Единой России”. Ну и что? Новую КПСС, что ли, возрождать?
В чем я абсолютно уверен – никогда после приснопамятной КПСС у нас не будет политической монополии одной партии. Потому что все помнят очень хорошо – кончилось, как сказал председатель правительства и лидер “Единой России”, крахом великого государства, Советского союза. Дважды на грабли мы никогда не наступим. Поэтому я очень спокойно отношусь к тому, что кто-то пугает монополией “Единой России”. На самом деле, у них сейчас представительства выше головы, у них конституционное большинство в Госдуме, практически все губернаторы, председатели законодательных собраний, мэры городов, много министров и так далее. Я прекрасно понимаю, что это единодушие политических предпочтений – временное.
Ведь скажем честно – большинство из тех, кто сейчас в “Единой России”, не разделяют идеологию этой партии, потому что у нее нет никакой идеологии. Поддержка курса Владимира Путина – это хорошая линия, но это не идеология. Несмотря на то, что они говорят, что они центристы, они явно лежат в правой плоскости, и именно поэтому все озадачены созданием правой партии, чтобы оттенить, что они не совсем крайне правые. У нас, например, есть четкая идеология, политическая. Именно поэтому мы всегда были, есть и будем в оппонентах “Единой России”. Так что поживем – увидим.
– То есть через пару лет “Справедливая Россия” уже планирует принять участие в процессе назначения губернаторов?
– Почему бы и нет? Смотрите, Российская Партия жизни ведет свое существование с 2002 года, партии “Справедливая Россия” всего два года. Что у нас из плюсов? У Партии жизни была победа в Туве над “Единой Россией”, у “Справедливой России” была победа в Ставропольском крае – не последний регион нашей страны. Там, правда, потом разгромили наше отделение, ну, там были, скажем объективно, вопросы и проблемы с кадрами, не все кадры оказались на высоте, скажу это самокритично. Но сам-то факт имел место. То есть это не есть что-то фантастическое – победить у “Единой России”. Тем более, никто не знает, как будет складываться ситуация, куда качнется маятник настроений, ожиданий людей. Нашей партии всего лишь два года, мы же реалисты.
Сегодня около половины россиян, в том числе тех, кто голосует, просто не знают, что мы есть, что есть уже современная социалистическая партия, которая готова защищать интересы человека труда, большинства. Нет времени перечислять, сколько инициатив правительства, “Единой России” инициировано, по сути, нами. Не исключаю, что на каком-то очень близком историческом этапе наша партия будет предлагать своих кандидатов в губернаторы.
– Что должен представлять из себя контроль законодательной власти над исполнительной, о чем также говорил президент?
– Самая главная новелла – в той части его предложения, где он говорит о том, что должен быть не только ежегодный отчет правительства перед Госдумой, но отчет по вопросам, поставленным самой Думой. Это очень сильная новелла, это то, что есть в практике любого парламента тех стран, которые обычно называют странами демократии. У нас этого не было, и это революционное предложение Медведева. Например, Дума формулирует запрос правительству – отчитайтесь нам о проблеме, ну скажем, бездомных детей. Не вообще по макроэкономике, а почему у нас миллион беспризорных детей бегает по подвалам и чердакам? Что у нас делает правительство для ликвидации этой проблемы?
Это просто пример вопроса. Но не всегда у нас будет такой парламент, как сегодня, могут быть и другие составы парламента в будущем, и обрекать ситуацию на то, что парламент дергает правительство вообще по любому вопросу, нельзя. В развитие будущей нормы Конституции будет, допустим, федеральный конституционный закон, где будут прописаны вопросы, по которым Дума может требовать отчета у правительства. Будет говориться, что вот по этим вопросам можно ставить проблему, или задавать вопросы правительству, а какие-то темы не надо брать. Более того, этот перечень должен быть закрытым. Широким, чем шире, тем лучше, но закрытым. Чтобы не приходило в голову спрашивать постоянно правительство по всем подряд, даже самым мелким или бредовым вопросам.
– Механизм контроля над правительством должен быть у парламента? Может быть, право отзыва министров?
– Я не исключаю этого. Не контроль, а некие санкции. Дума поставила вопрос, правительство отчиталось, и Дума принимает решение – неудовлетворительный отчет! Что за этим следует – отставка правительства, отставка конкретного министра? Это как раз работа над конкретным законопроектом в исполнение будущей нормы Конституции, которая, уверен, вступит в силу до Нового года.
– В Петербурге не менее обсуждаемая тема – отказ Смольного от финансирования строительства небоскреба “Охта-центра”. Как вы оцениваете это решение?
– Положительно отношусь к этому решению правительства. Хотел бы верить, что это пролог к отказу вообще от этой идеи. Как минимум, город уже не будет тратить бюджетные деньги на эту бредовую идею строительства небоскреба именно в этом месте. Чтобы не быть неправильно понятым – абсолютно не возражаю против строительства бизнес-центра “Газпрома” в моем родном городе, и даже теоретически готов принять именно эту архитектурную конструкцию, но только не в этом месте.
Где-нибудь на намыве в Финском заливе, или где-нибудь в Купчино или, наоборот, на Гражданке, башня будет смотреться может, и неплохо, но не здесь, когда я плыву от Дворцового моста по Неве, вижу купола Смольного собора, и над ними будет такая громадина нависать. Это никому не нужно. Поэтому в целом решение правительства Петербурга не финансировать этот проект воспринимаю как положительное и абсолютно правильное.
Источник: "Закс.ру".-17.11.2008
