14 июня 2002
Я ПО-ПРЕЖНЕМУ СЧИТАЮ, ЧТО ЧЕТЫРЕХЛЕТНИЙ СРОК ПРЕЗИДЕНТСТВА ДЛЯ РОССИИ МАЛ
– Сергей Михайлович, ваше высказывание о необходимости увеличения срока президентских полномочий вызвало бурную реакцию. С такого, можно сказать, громкого шага началась ваша карьера в большой политике. Что вы теперь думаете о президентском сроке?
– Прежде всего, я убедился в реальной мощи четвертой ветви власти, как бы отдельные ее представители в последнее время ни прибеднялись, в ее независимости от трех остальных. Ведь в моем ответе на заданный вопрос не было и намека на то, что менять срок нужно при нынешнем президенте, – отдельную фразу просто вырвали из контекста и наперебой принялись комментировать. Интерпретаторы и аналитики напомнили мне атмосферу тридцатилетней давности – партсобрания тогда начинали так: “Я Солженицына не читал, но он не прав!” Я по-прежнему считаю, что четырехлетний срок президентства для России на этапе кардинальных общественных перемен мал. Рад, что нынешний президент не считает возможным менять это положение Конституции под свою персону. Надеюсь, что ему удастся вектор намеченных реформ закрепить в нынешних конституционных рамках. Давайте сегодня эту тему закроем, раз от нее элита, имеющая доступ в СМИ, теряет рассудок. Но через три-четыре года, может, чуть больше, все равно, я убежден, к ней придется вернуться. Очень уж у нас страна большая, инерционная… Есть и еще один аргумент в пользу моей позиции – не должно быть равенства сроков полномочий у законодательной ветви власти и у президента.
– Это еще почему?
– Все очень просто. У нас подряд с разницей в полгода проходят парламентские и президентские выборы. Это означает, что президентская избирательная кампания де-факто начинается одновременно с думской. Ни той, ни другой это не на пользу. Легитимно увеличив срок первому лицу государства – хотя бы до пяти лет, мы уйдем от совпадения выборов.
ЧЕРЕЗ ТРИ ГОДА СОВЕТ ФЕДЕРАЦИИ БУДЕТ ИЗБИРАТЬСЯ
– Сергей Михайлович, еще совсем недавно тема выборности Совета Федерации обсуждалась более чем активно. Однако сейчас эксперты высказывают мнение, что в ближайшей перспективе этого не произойдет, потому что Кремлю невыгодно менять порядок формирования верхней палаты, состоящей из лояльных ему сенаторов. Верите ли вы, что переход к выборности СФ реален в ближайшие два года?
– Мой прогноз: через три года Совет Федерации будет избираться. Сам закон об этом будет принят значительно раньше, но введение его в действие произойдет, скажем, к 1 января 2005 года. Это абсолютно реально. Я не знаю, кто будет инициатором законодательной инициативы о новом порядке формирования СФ – депутаты Госдумы или Совет Федерации, но я бы настаивал на том, чтобы введение этого закона было осуществлено не раньше чем через 2-3 года. А сенаторы пока займутся законодательными инициативами в сфере местного самоуправления и межбюджетных отношений.
– Тем не менее все законопроекты о новом порядке формирования СФ, поступившие на экспертизу в верхнюю палату, были признаны по разным параметрам неконституционными.
– Существует много вариантов выборности Совета Федерации. Надо спокойно сесть и найти приемлемое решение этой проблемы. Ведь необходим закон, который не будет оспорен в Конституционном суде.
– В последнее время активно муссируются слухи о дальнейшей реформе по укреплению вертикали власти в сторону ее ужесточения. Речь идет, в частности, о назначении губернаторов, ликвидации поста премьер-министра и подчинении правительства напрямую президенту. Как вы относитесь к подобного рода идеям?
– Чтобы вертикаль власти была вертикалью и не падала от каждого дуновения ветра, крепеж у ее основания нужно затягивать очень туго. Это вам скажет любой инженер. А если говорить серьезно, то в целом я не вижу ни возможности, ни необходимости туже “закручивать гайки”. Что же касается назначения губернаторов, то я уверен, что это неправильно. В России губернаторы должны избираться. Какие-то варианты, скажем, смещение проворовавшихся губернаторов и замещение их временными назначенцами, конечно, возможны. Но постоянная система назначения недемократична.
У НАС ПОЛНО РАБОТЫ!
– Совет Федерации, теперь он формируется по-новому, работать начал на постоянной, профессиональной основе. Должна ли верхняя палата в силу этого обстоятельства выполнять какую-то иную роль, а может быть, ей пора подумать о расширении своих полномочий?
– Мы никогда не будем второй Думой. У Думы и у Совета Федерации в соответствии с Конституцией России – абсолютно разные полномочия. Дума – это представительный орган власти, формируемый наполовину по партийным спискам, наполовину – по одномандатным округам и работающий четыре года, если не возникает каких-то чрезвычайных обстоятельств. Совет Федерации в отличие от Думы и правительства РФ сейчас – орган постоянно действующий, гарант стабильности, если хотите. И именно Совет Федерации, представляя интересы регионов, увязывает их с интересами федерального Центра.
Что меняется? Мы намерены больше внимания уделять законодательным инициативам. Такое право предоставлено нам Конституцией РФ, и грех было бы им не воспользоваться. В отличие от Государственной думы Совет Федерации имеет возможность заняться стратегическим планированием и вопросами систематизации правового поля. Я уже приводил это сравнение, оно мне очень нравится, поэтому повторю. Совет Федерации и Государственная дума – это как два крыла державного российского орла. Лететь он может только тогда, когда в порядке оба крыла. Правда, есть тут еще нюанс. Иной раз орел вроде и машет обоими крыльями, да когтями увяз в нашей правовой неразберихе. Пора приводить правовое поле в надлежащее состояние.
Дело доходит до абсурда. Вы знаете, например, что в России сейчас действуют правовые нормативные акты от 1923 года? Их никто не отменял. Есть пример и “посвежее”. Если вы вдруг займетесь обменом квартиры, то менять ее будете по правилам 1954 года с изменениями и дополнениями от… 1967 года. Есть в этом свои плюсы. Творческие работники, например, при получении бесплатной государственной квартиры могут претендовать на дополнительную площадь согласно закону… 1937 года. Ну хорошо, эти правовые “недоразумения” не мешают нашей сегодняшней жизни, но есть и примеры обратного свойства. Как видите, работы непочатый край. И наши коллеги из Госдумы будут только благодарны, что мы за нее возьмемся. А если мы примемся еще и за планирование всего законодательного процесса, то думаю, что депутаты нам только спасибо скажут!
– Сергей Михайлович, вы нарисовали просто идиллическую картину. Вряд ли все ваши 177 коллег разделяют этот настрой на ударный сенаторский труд. Черновая, грязная, рутинная, неинтересная, как считается, законотворческая деятельность прельщает далеко не всех. Известно, что кое-кто пришел в Совет Федерации решать совсем другие задачи.
– Не могу согласиться. Если из 178 человек, а именно столько членов в Совете Федерации, активно будет работать примерно половина, то это не значит, что вторая половина вообще ничего делать не будет. Идет процесс распределения обязанностей, вследствие которого каждый найдет свою нишу. У нас полно работы! Всем хватит! Не случайно, я думаю, документы, аналитические записки, подготовленные для членов СФ, разлетаются, как бестселлеры, и пользуются огромным спросом. И это не все. Раз в месяц на неделю члены Совета Федерации разъезжаются по регионам. Берут с собой кипы документов. А оттуда возвращаются с публикациями местных газет. Налаживают обратную связь. И это очень хороший признак. В регионах поняли, что до них есть дело, и это уже имеет свой положительный эффект.
– Вас не смущает, что крупные предприниматели, олигархи тоже подались в Совет Федерации?
– Не смущает. Я многих знаю, и они работают наравне со всеми. Порой доходит до курьезов. Во многих комитетах, которые сейчас заметно активизировались, входят в практику так называемые мозговые штурмы. Решают совершенно конкретные задачи и, надо сказать, довольно успешно. И вот как-то выхожу я с одних таких посиделок, а ко мне подходит один известный предприниматель, член СФ и с обидой спрашивает: “Меня-то почему не приглашаете?” Я удивился, потому что помню, каким он пришел в Совет Федерации. Но человек, видимо, кое-что понял, и теперь он готов вкалывать, засучив рукава… Больше скажу: между комитетами начинается негласное соревнование. Солидные люди в кулуарах рассказывают друг другу о том, как прошло заседание комитета, и очень гордятся, если состоялось хорошее обсуждение. Это здорово.
НИКАКОЙ УТЕЧКИ ИНФОРМАЦИИ НЕ БЫЛО
– А как вы прокомментируете “воскрешение” Альфреда Коха в качестве сенатора? Не слишком ли часто в СФ попадают “неоднозначные” персоны, факт выдвижения которых от того или иного региона простому гражданину даже трудно объяснить?
– К счастью, работоспособность Совета Федерации за последние полгода доказана самой жизнью. И эффективность его структуры тоже доказана. Мы, конечно, еще не все успели сделать, но мне кажется, что дискредитация СФ присутствием в нем какого-либо члена верхней палаты в принципе невозможна. Что же касается выдвижения Коха, то это вопрос, прежде всего, к нему и к губернатору или Законодательному собранию региона, который его выдвинул. Наша позиция проста и прозрачна – любой гражданин России, назначенный органом власти субъекта РФ, в соответствии с законом должен быть утвержден в качестве члена Совета Федерации. Нас абсолютно не интересует, Кох это или Иванов, Петров, Сидоров. Это должно волновать, причем очень сильно, тот орган власти, который направляет сенатора на работу в СФ. То же самое я могу сказать и о избрании сенатором от Пензенской области Андрея Вавилова.
– Не так давно в Совете Федерации случился настоящий скандал с утечкой информации о личной жизни сенаторов. Вы даже объявили служебное расследование. Что дальше?
– Дело в том, что в одном из российских изданий появилась публикация с биографиями членов Совета Федерации. Леонид Рокецкий прочитал все внимательно и очень удивился – мало того, что, как утверждает Леонид Юлианович, там были просто оскорбительные вещи. Но и в его биографии допущены какие-то неточности. В следующем номере издания мелким шрифтом перед Рокецким как бы извинились. Но слово уже полетело. В редакции сенатору сказали, что информация взята с его личного сайта, к которому он, кстати, не имеет никакого отношения. Но это отдельная история, он обратился в Генеральную прокуратуру, пусть там расследуют. Рокецкий поставил вопрос и на заседании палаты. Я тоже заглянул в публикацию и тоже был немало озадачен: данные, представленные там, могли быть взяты только из трудовой книжки. Ни в одной биографии, ни в одной публикации, нигде эта информация не публиковалась.
Похоже, копались в личном деле либо здесь, либо в законодательном собрании в Петербурге. То же самое утверждают мои коллеги – информация из личных дел. Поэтому я поручил провести служебное расследование. Меня интересовало, не произошла ли утечка из отдела кадров Совета Федерации. Кстати, получен однозначный ответ – утечки не было.
– В Совете Федерации немало прежних сенаторов, которых прокатили на региональных выборах – губернаторских, президентских или местных парламентских. Поэтому палата воспринимается некоторой частью избирателей как почетная ссылка. Как вы относитесь к подобным утверждениям? И как старая команда сенаторов уживается с командой новой?
– Ни новая, ни старая. К счастью, у нас есть единая команда, обновленный состав Совета Федерации. И этим все сказано. Что же касается представительства бывших губернаторов либо даже президентов республик – таковых не более 10 человек. Не считаю, что кабинет сенатора для них – почетная ссылка, какое-то место времяпрепровождения. Эти люди имеют большой стаж государственной работы, профессиональный опыт, которым нельзя пренебрегать. Не случайно многие из прежних региональных лидеров вошли в руководство структур верхней палаты.
У МЕНЯ ГЛУБОЧАЙШЕЕ УБЕЖДЕНИЕ, ЧТО КАК ТАКОВОЙ ПИТЕРСКОЙ КОМАНДЫ ВООБЩЕ НЕТ
– Вы чувствуете себя человеком питерской команды?
– У меня такое глубочайшее убеждение, что как таковой питерской команды вообще нет. Ее выдумали журналисты. Безусловно, представители моего любимого города работают и в правительстве, и в администрации президента, и в законодательных ветвях власти. Делают свое дело на том месте, куда их избрали или назначили. Я не вижу ничего особенного, ни тем более плохого, что выходцы из Петербурга занимают видные посты. Думаю, что все мы сейчас делаем общую работу, помогая президенту достигать тех целей, которые определены и в его ежегодных посланиях, и в регулярных выступлениях перед российскими гражданами. Я тоже петербуржец и хочу напомнить, что еще Петр Первый сделал Петербург кузницей кадров. Вот уже 300 лет город с этой задачей справляется и, по-моему, успешно. Так что привлекать людей на работу в Москву оттуда – совершенно оправданно и совершенно нормально. В столице всегда работало много ленинградцев и петербуржцев. Главное, чтобы каждый был на своем месте и честно выполнял свои обязанности.
– Сергей Михайлович, а это правда, что вы коллекционируете не только красные дипломы вузов, но и минералы. Расскажите, пожалуйста, о своем хобби.
– Если говорить о коллекционировании дипломов, то в данном случае меня интересовал не диплом, а знания. Самым ценным я считаю первое свое образование – то, что я горный инженер-геофизик. А вторым, не менее ценным, – красный диплом юрфака. О том, что я являлся в то время первым заместителем председателя Законодательного собрания, мои профессора и преподаватели узнали после экзаменов. Как сейчас помню, известный петербуржский профессор Малинин спросил: “Где же вы работаете, что так блестяще знаете международное право?” Тогда я достал ему визитку, и он сказал: “Ничего себе!” Что же касается коллекции минералов, то это от моей первой профессии – геофизик-полевик. Как-никак за плечами 17 полевых сезонов. Я много лет провел в Монголии. Был на знаменитых кладбищах динозавров. И основу моей коллекции составляют те минералы, те образцы пород, которые я сам нашел в экспедициях. Это самые дорогие экземпляры. За каждым – воспоминание. О друзьях-товарищах, о перипетиях полевой жизни, приключениях. Мне очень нравится одно высказывание, которое часто приходит на ум, когда перебираю свою коллекцию: не помню, кто из великих сказал, что память человеческая – это тот рай, из которого никогда не можешь быть изгнан. Это очень правильно. Так что самую большую ценность коллекции составляют именно эти образцы. Но, зная мое увлечение, многие считают нужным дарить мне другие минералы. Были, кстати, потрясающие подарки: с Урала мне прислали малахитовую шкатулку, причем из старого уральского малахита, которого сейчас практически нет. Открыл эту шкатулку, а там в породе три очень крупных кристалла изумруда. В одной газете, узнав про это, написали, что стоил подарок порядка 100 тыс. долларов. Конечно, я такой подарок не мог оставить у себя – подарил его родному горному институту – в горный музей.
Подготовил Юрий АЛЕКСЕЕВ.
СЕРГЕЙ МИРОНОВ, ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОВЕТА ФЕДЕРАЦИИ: МЫ НИКОГДА НЕ БУДЕМ ВТОРОЙ ДУМОЙ.
//”Ежедневные новости-Подмосковье” (Москва).- 14.06.2002.- №106.- c.1
